Шрифт:
Закладка:
- Куда-то надо? – нейтрально спросил Наталья, кладя в рот сразу пару кусочков яблока.
- Не-е-е... До пятницы я совершенно свободен.
Наталья хмыкнула.
- Вы москвич?
- Да, как вам сказать... - протянул он, и приглашающим жестом поднял рюмку. – Вроде бы местный, а вроде и нет... За милых женщин... За вас...
- Фу, экстрасенс, - Наталья смешно сморщила симпатичный носик, не убирая с лица улыбки. - Не пошлите. Вы же не кадет какой-нибудь и не «старлей», а, наверняка, старший офицер... Зачем вам передо мной распускать перья? Вы и так меня заинтриговали до дрожи в ногах.
- Вам понравились мои ломанные кривые психосоматических реакций? – усмехнулся Юрий.
- Не поверите, но вы, своими ответами, во мне, действительно, возбудили, - она убрала с верхней губы салфеткой капельку яблочного сока, – профессиональный интерес.
- Только профессиональный? – спросил полковник.
- Не только. Жена в Москве? – вдруг спросила Наталья.
- Жены нет. Вернее, да, в Москве, но мы в разводе.
- В официальном?
- В официальном.
- А здесь по делу? Командировка?
Юрий улыбнулся.
- Расскажите, лучше, про себя, - попросил он, в очередной раз наливая коньяк в рюмки.
- Сначала третью, а потом и поговорим, - сказала серьёзно Наталья и по-мужски осушила рюмку.
В дверь постучали.
- Ваш заказ из ресторана, - проговорили за дверью.
* * *
- Как обстановка? – хмуро спросил Павлов у Лебединца.
- Рабочая обстановка. «Икру-крабы» в Москве приняли.
- Это - уже хорошая новость. Никитенко вернулся?
- Вернулся, но поговорить с ним ещё не успел. Говорят, без настроения.
- Он, - хитрый лис, что-то затеял. Может прикинуться бедным родственником. Если он, сука завалил дело с китайцами... - Павлов сбил дыхание от волнения и несколько раз глубоко вздохнул. - Я ему сам голову откручу. С Гавриловым поговори.
- Ты же знаешь, что у меня с ним не очень...
- А с кем у тебя очень, Игорь? Ты умудряешься разосраться с кем угодно. Придушил бы ты свой гонор. И свой «баритональный дискант»... Только тебя и слышно в администрации. Ходишь и рычишь по коридорам. Вот о чём вы сегодня с самого утра спорили с Новиковым? Причём, его слышно не было, зато твоё «гыр-гыр-гыр» я слышал на пятом этаже. Нашли место, где обсуждать «политику партии»! На лестничной площадке второго этажа... Игорь!
- Так, Вэбэтэрээф и обсуждали...
- Блять, Игорь... На площадке второго этажа? С твоим голосом надо спускаться в бомбоубежище. Может быть, там тебе кабинет обустроить? О! А это идея!
Павлов даже повеселел, представив Лебединца в замкнутом пространстве без шикарного вида из окон на бухту «Золотой Рог», которым он так гордился, демонстрируя всем гостям края.
- Да, мне похер, - будничным тоном произнёс бывший первый председатель думы Приморского края первого созыва. – Всё равно кабинет отберут. Могу и в подвале посидеть.
- Каком подвале, Игорь? Подвалы бывают разные! Тебя уже с поста председателя Думы выписдовали, а ты всё не уймёшься. Возомнил себя богом? На хрена ты инициировал федеральную проверку деятельности губернатора? Думаешь она, что раскопает? А раскопает, так тебя же и зацепят, как куратора ТЭКа. Кто закупками топлива руководил?
- У меня всё чисто, хрен подкопаешься.
- Так и у него всё чисто, Игорь. Твои «чубайсята» отсосут и уедут, а тебе здесь жить.
Павлов встал из-за стола и прошёлся по шикарному кабинету, арендованному в здании на Первой Морской улице.
- Ведь нормально же всё шло... Всем бы хватило... И тут, на тебе... Один в лес, другой по дрова... Зачем мы «Пакт»[2] создавали? Вместе, мы – сила. Хрен кто сковырнёт. Двести с лишним красных директоров... Все отрасли народного хозяйства в кулаке. Вон, когда в девяносто четвёртом году, Ельцин пытался снять Женю... Все встали, как один и пообещали устроить в крае коллапс, остановив производство. А потом... Выборы выиграли, расселись по шесткам и давай друг на друга гадить...
Игорь Петрович «рокотнул» усмехнувшись:
- Принцип курятника, млять.
- Вот скажи, Игорь, какого хрена ты, как та птичка из тоста[3], оторвался от коллектива? Что тебе «они», - он ткнул пальцем в потолок, - пообещали такого, чего бы не могли дать мы?
Лебединец поморщился, откашлялся.
- Баллотироваться на губернатора буду в декабре, - наконец сказал он. – Пообещали поддержку самого...
Павлов обернулся резко.
- На губернатора? Ты? – он засмеялся не весело, а как-то страдальчески. – Ну, блять, дура-а-а-к... Развели они тебя, Игорёша, жидко-жидко. Нахрен ты им не нужен, - это раз. И хрен они сюда кого-то другого засунут – это два. У Жени рейтинг девяносто процентов. Он только на «китайцах» поднялся. Туманган-то отстоял, мать его ети. Энерготарифы держит! Приватизацию остановил! Его распоряжение "О мерах по предотвращению массового банкротства приватизированных предприятий и социальной защите населения" в девяносто третьем году и указание приостановить продажу на специализированных чековых аукционах акций ряда приморских предприятий. Этот шаг вызвал в «деловых кругах края», - Павлов произнёс это саркастически, - эффект разорвавшейся бомбы.
- Ну и что?
- А то, Игорёк, что мы Женю пиарим так мощно, что никаким жадным Чубайсам сейчас с ним не справиться. Да и в думе все наши. Тебя, вон, как лихо сковырнули... Только пальцами щёлкнул.
- Ну, не он же щёлкнул, а ты, - нахмурился Лебединец.
- А, что делать, Игорёк? Что делать? Мы, что декларировали изначально? Корпоративность! И поставили какую цель? Чтобы директора смогли выкупить свои фонды. И ты, между прочим, свою долю флота получил на те деньги, что выдал тебе «Пакт».
- Я получил своё. И Никита получил и ... Все получили, получают и будут получать. Для этого «Пакт» и создавали. И ты меня в этом не упрекай. Мы отдали Пакту минтая по цене в десять раз меньше рыночной. Для поддержки, блять, голодающего населения. А продали вы по рыночной. И, между прочим, и Пакту ещё осталось до хрена. С миру по нитке Женечке на рубашонки? Он-то свой «Восток» не разваливает, а наоборот... Сидит, как царь-кащей на золоте...
- Не-е-е... Пора от вас сваливать, - покачал головой бывший начальник управления торговли Приморского исполкома. – Как были вы тупорылыми коммуняками, так и остались. Среди вас только Женьке и можно довериться. Он – точно не подведёт и не подставит. Он точно знает
