презрения, смешанную с завистью.

* * *

Утро выдалось тяжёлым. И не потому, что они накануне перебрали. Нет. Выпитые ноль семь коньяка, что для Субботина, что для Мамаева были нормой. Организмы, тренированные годами, выжигали алкоголь быстро и без остатка. Главное – не смешивать продукты. Хотя такое удавалось редко.

Тяжело у Юрия было на душе. Ночью он проснулся и какое-то время лежал, силясь снова провалиться в сон, но сон предательски отступал. Зато проснулся разум, который всколыхнул Субботинскую память. Из чёрной глубины всплыли картины, от которых Мамаева сначала покоробило, а потом затошнило.

Мамаев давно не применял физическое воздействие при допросах. На войне – да, было. Но на то она и война. А на службе в милиции он дал себе зарок «не уподобляться» методам противной стороны. Даже при задержании бить бандитов Мамаев бойцам СОБРа не «позволял». По этому поводу у него были серьёзные конфликты в отряде. Но, в конце концов, от самых неугомонных избавились, а остальные привыкли даже спецсредством «ПР-73[3]» действовать только в крайних случаях.

А тут он вспомнил и увидел такое, что ему поплохело... И ведь надо было продолжать соответствовать, иначе эти "бойцы невидимого фронта" не поймут перемены курса командования на лояльный.

После разгрома «петраковцев» кровавые разборки не то чтобы прекратились совсем, но, скажем так, сократилось число перестрелок. Больше решали переговорами. Да и на сходки оружие брали всё реже и реже. Юркин УБОП работал в усиленном режиме, ежедневно громя сходки одну за другой, задерживая порой почти по сто человек зараз.

А тут... После убийства лидера крупнейшей группировки чехарда за передел сфер влияния ужесточится, жестоких методов противостояния избежать не удастся, и ему придётся соответствовать установленным им же самим нормам и правилам не зеркального поведения: не око за око, а два трупа за одного убитого бандитами бойца.

Так он, рвя и комкая душу, промаялся до раннего августовского рассвета, а когда уснул, то, вроде, как сразу, зазвонил телефон.

- К вам гости. Говорят, принесли ваши вещи. Мужчина и женщина.

- Пусть подождут двадцать минут и поднимаются, - прохрипел Юрий, посмотрел на наручные часы и пошлёпал в ванную комнату.

После душа и бритья, он взбодрился. Взошедшее солнце светило весело, повеселел и полковник.

- Жизнь, бля, продолжается, - сказал полковник, улыбаясь в зеркало и разглядывая своё подтянутое тело с уже совсем рассосавшимися шрамами. – Барабаны, говорят, сделаем из вашей кожи. Хрен вам, а не барабан. - засмеялся он.

- На Кашпировского сошлюсь, если что.

[1] Ручные гранаты.

[2] Свето-шумовые гранаты.

[3] Палка резиновая.

Глава 19

Полиграфологом была женщина лет тридцати, с миловидными, но не броскими чертами лица, не улыбчивая.

- «На службе», - подумал Юрий.

Женщина внимательно окинула взглядом гостиничный номер, почти не замечая Юрия. По движению губ Юрий понял, что она явно положительно оценила стул с прямой спинкой и металлическими, круглого сечения, ножками. Лишь после того, как она разложила ноутбук и подключила к нему блок «детектора лжи», размером с тот же ноутбук, женщина посмотрела Юрию прямо в глаза и улыбнулась. Полковник такой психологический ход оценил на троечку, но мысленно придираться к полиграфологу не стал.

Ему был не интересен результат его тестирования и вообще сам процесс. Тестировать «тестировщицу» Юрию было не интересно. Обманывать хитроумную машину тоже. Он в теле Субботина, это делал многажды. И тело было Субботинским, и его артистическиенавыки, тоже никуда не делись, поэтому, в том, что он обманет датчики, сомнений не было. Мамаев тоже был тем ещё артистом... На схожести предикатов[1] и, собственно, жизненного опыта, они с Субботиным и сошлись.

- Вообще-то, уважаемая миссис, - после некоторого раздумья и откашливания, произнёс полковник, - мы вчера немного выпили. Так, что, реакции будут... э-э-э... несколько... э-э-э... заторможенными и смазанными.

- Вы знакомы с техникой? – сделала вид, что удивилась, полиграфолог.

- Скорее, наслышан.

- У нас нет цели, вас уличить во лжи. Мы просто проверим... Э-э-э... Эти ваши реакции на некоторые вопросы.

- Понятно. На стул садиться?

- Да, пожалуйста, сюда. – Она показала рукой.

Юрий сел. Ему прикрепили на тело два датчика, контролирующих расширение и сокращение лёгких и диафрагмы, датчик контроля сердцебиения. На палец левой руки - потоотделения и температуры. Под ступню левой ноги – датчик движения. Выше локтевого сгиба на левую руку надели манжет - датчик артериального давления.

Пока шла настройка компьютера на стандартные реакции испытуемого, Юрий едва не уснул, но взбодрился, вздрогнув от хлопка в ладоши. Сердце забилось учащённо.

- Всё в полном порядке. Давайте приступать.

- Давайте, - вздохнул Юрий и не заметил, как по привычке «включил» в голове бодрую и зажигательную песню «Косил Ясь конюшину», а мысленно стал представлять, как его жена изменяет ему с соседом.

- Ответьте ложно, сегодня четверг? - спросили полковника

- Нет.

- Ответьте правдиво, сегодня четверг?

- Да.

- Ответьте ложно, вы живёте в гостинице?

- Нет

- Ответьте правдиво....

И так далее... Нейтральные и проверочные вопросы чередовались со значимыми и контрольными. Некоторые, типа: любите ли вы оружие, хранили ли вы когда-нибудь государственную тайну, участвовали ли в боевых действиях, вам нравятся спецоперации, вам нравится унижать других, его позабавили. Ковалёв, составлявший перечень вопросов, не удержался от подначки.

- Вы волнуетесь? – спросила полиграфолог.

- Нет.

- Я спрашиваю, потому, что ваши реакции на нейтральные вопросы отличаются от шаблона.

- Это плохо?

- Да, нет... Всё в рамках. Просто реакция на вопросы немного... э-э-э... агрессивная.

- Наверное, волнуюсь. Первый раз, всё-таки.

- Ну, хорошо, продолжим.

Юрий мысленно усмехнулся. Во время проверочных вопросов он продолжал представлять, как рвёт соседа на клочки, или вырезает его сердце.

Через минут сорок «экзекуция» прекратилась.

- Реакции вполне себе ровные. Мы обычно не говорим результаты испытуемому сразу, но в вашем случае, был приказ...

Женщина смутилась.

- Я понимаю, – выручил её полковник. – Спасибо вам.

- А-а-а... Можно спросить?

- О чём?

- Про будущее...

- Спрашивайте.

- Вы, правда, во сне видите будущее?

Юрий рассмеялся.

- Ну, вы даёте! Вы же сами меня тестировали! Что показывает полиграф?

Женщина снова смутилась.

- Что – правда...

- Ну-у-у? – вопрошающе «нукнул» полковник.

- Но ведь этого не может быть.

- Да? А Кашпировский с Чумаком?

- Ну, это другое. Это – экстрасенсорика...

- То есть, экстрасенсорика, это – нормально, а видение будущего – нет?

- Её можно объяснить