тревогой и тошнотой. Молитвы и хитрости сработали, и она была уверена, что ждет ребенка. Она хотела убедиться в этом, прежде чем сообщить Людовику, но теперь, когда время пришло, ее охватило беспокойство.

Аббат Сугерий встретил ее с ярким блеском в глазах.

– Думаю, вы это одобрите, – сказал он и подвел ее к запертому шкафу, где хранились сосуды, используемые во время мессы. На средней полке на почетном месте стоял ее хрустальный кубок, который она едва узнала, потому что Сугерий украсил горлышко и основание золотом, драгоценными камнями и жемчугом. Вокруг основания бежала надпись, подробно описывающая историю дара.

– Как красиво, – сказала она, потому что так оно и было, даже если кубок ей и не принадлежал.

Бернард Клервоский одобрил бы его простоту – чистую и неприукрашенную. Теперь кубок полностью принадлежал Сугерию. Наверное, даже надпись была не нужна, чтобы указать на нового владельца.

– И очень подходит к остальному убранству.

– Рад, что вам нравится. Я хотел воздать должное вашему подарку.

– И у вас все получилось. – Алиенора была готова проникнуться к Сугерию симпатией. Он был непревзойденным политиком, готовым, как и она, решать практические вопросы. – У меня к вам просьба.

Сугерий насторожился.

– Если это в моих силах, я, конечно, помогу.

Она скользила взглядом по узору из четырехлистников на напольной плитке.

– Наши молитвы были услышаны, – сказала она. – Я беременна.

Алиенора положила руку на живот, который слегка округлился под поясом.

Лицо Сугерия озарилось.

– Это замечательная новость! Слава Богу, что Он услышал наши мольбы!

Алиенора прикусила губу.

– Я пока не сказала королю. Не хочу обнадеживать его после стольких лет и других наших потерь. Я не знаю, как он отреагирует, и буду благодарна, если вы подготовите его к известию.

– Предоставьте это мне. – Сугерий коснулся ее руки в знак заверения. – Король непременно обрадуется.

Алиенора улыбнулась, но ее сомнения и тревоги не развеялись. В последнее время она не знала, чего ожидать от Людовика.

Людовик смотрел на Сугерия с едва скрываемым беспокойством. Он недавно вернулся с молитвы и пребывал в спокойном расположении духа, пока аббат не сказал, что хочет поговорить с ним наедине. Он готовился к новым известиям о придворных и церковных интригах. Дело в Бурже было завершено, и де ла Шатр самодовольно расположился в своем архиепископстве, значит, возникло нечто новое.

– Королева попросила меня передать вам новость о том, что Господь услышал ваши молитвы и счел нужным благословить ваш брак. Ваша супруга одарена плодом и весной родит ребенка, – сказал Сугерий.

Глаза Людовика округлились. Новость была настолько неожиданной, что никак не укладывалась у него в голове. Наконец-то. После стольких лет молитв, борьбы и сомнений. Наконец-то они добились успеха, следуя воле Господней. Если, конечно, на этот раз она родит живого ребенка.

– Вы уверены?

Сугерий кивнул.

– Уверен, как и сама королева, – сказал он. – Она хотела, чтобы я сказал вам об этом, поскольку это произошло благодаря совету и вмешательству Церкви, а также чтобы подготовить вас к доброй вести.

Людовик почувствовал, как его охватывает волнение. Ребенок! Наконец-то сын для Франции!

– Королева удалилась в гостевой дом, – с улыбкой добавил Сугерий.

– Я сейчас же пойду к ней, – заявил Людовик, но сначала решил вернуться в церковь, чтобы упасть на колени и поблагодарить Господа. Может быть, стоит отнести Алиеноре подарок? Первой его мыслью было, что она оценит изящную брошь или кольцо, но Людовик быстро отбросил эту идею. Он не должен поощрять тягу к украшениям, потому что это не по-божески, а они зачали ребенка, только избавившись от этой пошлости. Лучше сделать пожертвование церкви во славу Господа, а не украшать свою жену.

Служанки Алиеноры как раз зажгли лампы в гостевых покоях, когда появился Людовик. Его бледное лицо раскраснелось, глаза блестели от слез, от него, казалось, исходило сияние, какого Алиенора не видела уже очень давно.

– Это правда? – спросил он. – То, что сказал мне Сугерий, – правда? – Он крепко сжал ее руки.

– Да, правда, – ответила она, улыбаясь, но все еще настороженно.

Он подался вперед и поцеловал ее, но не в губы.

– Ты все сделала правильно. Ты угодила Господу, и теперь пусть Ему будет угодно дать нам здорового сына.

Он опустился перед ней на колени и прижался головой и ладонью к ее животу. Алиенора смотрела на его тонзуру и пыталась пробудить в себе прошлую привязанность. Что-то теплилось, но едва-едва.

Он встал.

– Тебе нужно отдыхать и не перенапрягаться. На этот раз я доверяю тебе родить сильного живого сына. С тобой всегда должны быть твои женщины, и нужно немедленно пригласить повитух. И еще, – добавил он, нахмурившись, – тебе не следовало ехать сюда сегодня верхом, так можно навредить ребенку.

Алиенора почувствовала, как за ней закрывается тюремная дверь. Он посадит ее в клетку, чтобы защитить своего благословенного наследника.

– Я знала, что со мной ничего не случится, – ответила она, – потому что мы возносили наши молитвы о ребенке здесь, в Сен-Дени.

– Возможно, но тебе больше нельзя так рисковать, когда речь идет о нашем сыне.

– Я обязательно прислушаюсь к мудрым советам, – ответила она.

– Да, обязательно. Я не хочу, чтобы и на этот раз все закончилось ничем.

Алиенора сжала кулаки. Возможно, в тюрьме ей было бы не так уж плохо.

В конце концов он ушел, и Алиенора обессиленно, но с облегчением опустилась на скамью. От их брака теперь осталось так мало – лишь лохмотья некогда яркой ткани. Ее жизнь всецело зависит от одобрения супруга. Сейчас он был ею доволен, но все могло измениться. Она никогда не знала, как он поведет себя с ней в следующую минуту, и постоянно была настороже, что очень утомляло.

23

Париж, весна 1145 года

Алиенора задыхалась и тужилась изо всех сил, а когда схватки стихли, упала на подушки. Роды начались накануне вечером; сейчас уже наступило утро, и раннее апрельское солнце заливало комнату, напоминая об Аквитании.

– Осталось недолго, – успокаивала Петронилла, вытирая лоб Алиеноры салфеткой, смоченной в розовой воде. – Я знаю, тебе кажется, что ты вот-вот лопнешь, но ничего такого не случится, уверяю тебя.

– Ты, похоже, очень в этом уверена, – пропыхтела Алиенора.

Ее волосы были распущены, чтобы не задушить ребенка во чреве, и разметались по подушке тяжелым золотым веером.

– Да. Я меньше тебя, и у меня получилось, – самодовольно улыбнулась сестра. Пройдя через испытание родами один раз и снова ожидая ребенка – у нее уже начали округляться грудь и живот, – она чувствовала себя вполне уверенно и давала советы.

– Твоя Изабель родилась