— Что-о-о? Хочешь замять дело?

— Да, для начала. Думаешь, виноватый бросится тебе на шею: да, господин Магистр, это я, больше такого не повторится?

— Ну…

— Видишь? Так что давай пока сделаем вид, что ничего не произошло. Не надо начинать со склок.

Позже, когда солнце стояло уже высоко в небе, Витус между прочим заметил, обращаясь к остальным:

— Окорок пропал. Наверное, ночью выпал за борт.

Ответом ему был недоуменный ропот.

— Как это выпал? Он чё, младенец в люльке, а, Филлис?

— Да, да, в люльке.

— Бывает, падают крохи от пищи Господней, господин кирургик, но чтобы окорок?..

— При таком штиле он не мог сам по себе выпасть, кто-то ему помог!

— Гнус тот, щёб такое учудить!

Витус нарочито безразлично пожал плечами. Но про себя отметил, что в лодке были двое, кто никак не высказался: Фрегглз и Бентри.

Похоже, Амброзиус это тоже заметил. Он молитвенно сложил свои огромные ручищи и изрек:

— Горе вам, пресыщенные ныне, ибо взалчете. От Луки, глава шестая, стих двадцать пятый.

— Ну что поделаешь, — разрядил ситуацию маленький ученый. — Раз уж завтрак пропал, примемся за работу.

Брайд поднял палец:

— Ваша правда, господин Магистр. Только вот за какую?

Оказалось, что каждый имел на этот счет собственное мнение. Спорили до посинения, пока маленький ученый не подвел итог:

— Так дело не пойдет, леди и джентльмены. Нам нужен капитан, а то каждый будет делать кто во что горазд!

И потребовалось немного времени, чтобы капитан судна, бывшей большой шлюпки «Галанта», появился. Единогласно им был избран кирургик. И его первый приказ ошарашил всех. Капитан дал судну имя:

— Оно будет называться «Альбатрос», — сказал он, — потому что с этой птицей нас многое связывает. Как и мы, он снимается в случае крайней необходимости, а если уж поднялся, проделывает сотни, нет, тысячи миль, легкий и невесомый. Именно этого я и желаю нашему кораблю. А мы его дружная команда.

Все согласно закивали.

— Думаю, успех нашего плавания зависит от двух вещей. Во-первых, нам нужен достаточный провиант, а во-вторых, наш «Альбатрос» должен стать настоящим парусником. И то и другое не менее важно. Под руководством мистера О’Могрейна Брайд, Фрегглз, Бентри и брат Амброзиус сделают все, чтобы оснастить судно рангоутом и такелажем, а девушки, Магистр, Коротышка и я тем временем посмотрим, каким провиантом и инструментом мы можем пополнить наши запасы. С Божьей помощью отправимся в путь завтра.

Отправиться завтра им не удалось. Три дня и три ночи команда «Альбатроса» трудилась не покладая рук, пока он не принял вид парусника, готового к дальнему плаванию. Первой трудностью, с которой столкнулся О’Могрейн, было найти что-нибудь подходящее для мачты. Конечно, самым простым решением казался обломок мачты, который был под рукой. Но он был чересчур длинен, а укорачивать его — дело трудоемкое. И если бы не потопленный плотницкий инструмент, который худо-бедно удалось поднять из мастерской, ничего бы не вышло.

Установить новоиспеченную мачту тоже было делом нелегким. Естественно, на «Альбатросе» не было ни пяртнерсов, ни бимсов, ни карлингсов, и пришлось растягивать штаги дважды, а то и трижды во все стороны. Подходящих тросов и канатов тоже было не сыскать днем с огнем, и О’Могрейну постоянно приходилось импровизировать. Но самой большой проблемой оказалась — после того как румпель был соединен с пером руля — оснастка судна парусами. Снова и снова в прочем сдержанный О’Могрейн поминал недобрым словом скупердяя Стаута, который экономил на всем, в том числе и на парусных дел мастере, и на оборудовании для парусных работ. Так что штурману не представлялась возможность выкроить из имеющихся порванных парусов новый. И только по счастливой случайности потерпевшим крушение удалось обзавестись парусом: он всплыл из обломков корабля на второй день их титанических трудов не только сработанный из хорошего льна, но и цельный, невредимый. Он был непривычной формы вытянутого прямоугольника и походил скорее на простыню. О’Могрейн почесал в затылке, а потом решил:

— Мы растянем его на шпрюйт, парни. А это значит, что нам потребуется еще кругляк, который надо пустить по диагонали снизу вверх. Ну что ж, по крайней мере, теперь обойдемся без гика и гафеля.

Единственным светлым пятном во вновь и вновь возникающих трудностях был компас, который О’Могрейн случайно обнаружил среди корабельных обломков. Похоже, когда-то он был личной собственностью капитана Стаута, потому что работал не в пример лучше того, которым пользовался рулевой матрос. От радости О’Могрейн бросился к Витусу:

— Кирургик! Какая удача! С этим компасом будет куда легче вести наше судно! Только посмотрите, как точно выполнена роза ветров!

— Замечательно! Прибор нам, конечно, очень пригодится.

Кроме компаса удалось обзавестись и кое-чем из весьма полезных инструментов, частично найденных на бедном «Галанте», частично выловленных из воды. Среди них ножовка и плотничий топор, пара острых стамесок, скобель — вещи, которым особенно радовался Брайд. А также всяческие канаты и тросы разного диаметра и длины, правда, большей частью подпорченные, да что поделаешь! А из каюты Стаута подняли два бочонка с водой и сундучок, почти доверху наполненный концентратом «супа путника».

Они надеялись отыскать еще какую-нибудь провизию или хотя бы запасы воды и потому тщательно обследовали все предметы, но, кроме двух бочонков с галетами и бобами, больше ничего не попалось.

Витус конфисковал найденный кем-то мушкет хорошей работы, но такой запачканный и промокший, что, если бы кто собрался им воспользоваться, ему пришлось бы вначале основательно почистить оружие. К мушкету после тщательных поисков добавился и непромокаемый мешок с принадлежностями для его использования и ухода за ним. Однако Витус очень надеялся, что у него никогда не возникнет необходимости пускать оружие в ход.

На одном из принесенных волной трупов, который был раньше пиратом, за голенищем сапога обнаружился острый нож. И в этом случае Витус позаботился о том, чтобы оружие было сдано ему. Здесь ему помог востроглазый Коротышка:

— Уй, уи, Фрегглз, ты щё, думаешь, у нас бельма на зенках? Щё можешь отгалить эту жеку, а никто и не расчухает? Брось, елоп!

Была подобрана еще широкополая шляпа, тщательно осмотрена, очищена и передана во владение Филлис, чтобы защитить от солнца ее чувствительную белую кожу. Однажды на волнах ослепительно блеснул какой-то предмет, который Фебе удалось споро подхватить. Это оказались песочные часы. Даже Магистр, несмотря на свою близорукость, выискал несколько рыболовных крючков, пару гарпунов, исправный фонарь и немалое число бадей и ковшей, чем был неимоверно горд, а также распятие, которое, когда мачта была поставлена,