Шрифт:
Закладка:
Между тем, эффекты терапии сказывались и в реальной жизни на протяжении двух последующих лет. В частности, К. женился на женщине на пятнадцать лет старше его, вёл с ней активную сексуальную жизнь. Но… он заметил, что не выносит до отвращения овощи и фрукты красного цвета (помидоры, редиску, клубнику, яблоки), при виде машин красного цвета у него случается тошнота, однажды он чуть не попал под красную машину которую «будто не заметил».
Сначала он отказался от сладкого, а затем вообще перестал есть сахар, дома сменил цвет обоев на зелёный, «успокаивающий», ему стало нравиться демонстрировать себя женщинам и с этой целью он зачастил на вечеринки и дискотеки, но там он нередко вступал в конфликты с молодыми людьми. В целом он заметил, что стал более агрессивным и конфликтным именно с мужчинами. Прежняя сексуальная ориентация была полностью вытеснена, это отразилось на внешнем облике: длинные крашеные волосы сменились короткой стрижкой, а на смену пастельным тонам пришли чёрные и коричневые. Получив наследство и купив квартиру, К. не стал более счастлив, но говорил, что вместо одной проблемы у него возникло множество, поскольку он никак не мог приспособиться «к себе — новому». От этого нового своего состояния он будто ожидал совершенно неожиданных вещей, ему перестали нравиться предметы, которые ранее были ему близки, он изменил круг знакомых, «но не в лучшую сторону», стал курить.
Через два года он заметил, что ссорится со своей женой, которая, вероятно, «любила его другим». Вслед за этим он попросил «сделать его прежним». В связи с этим в течение последующего года ему была проведена психоаналитическая терапия, в ходе которой он восстановил прежнюю сексуальную ориентацию, развёлся с женой, стал активно сотрудничать в обществе сексуальных меньшинств. Его психологическая гармония была восстановлена.
Итак, поведенческая терапия сыграла роль временного «протеза», который был необходим К. лишь для решения тактических задач психологической адаптации, а затем он без сожаления с ним расстался. В ходе аверсивной терапии выяснилось, что психосемантический дифференциал и идеология межсемантических переносов может быть изучена на основе результатов аверсивной терапии, а сексуальная ориентация проявляется в целой гамме афилятивных и аверсивных сиг налов. Итак, пациент сам мог выбирать те изменения личности, которые были для него важны, и терапия явилась лишь инструментом совершения этих изменений.
Несъедобные киндерсюрпризы: поиск позитивного в негативном
Мальчик Коля внешне ничем не отличался от сверстников. Ему девять лет, он достаточно общителен и растет в полной семье. С отцом он видится редко, так как тот постоянно на работе, но с матерью отношения теплые. Примерно шесть месяцев назад мать Коли заметила, что дома стали пропадать деньги. Однажды деньги пропали у одного из знакомых, который пришел в гости. Мать стала с пристрастием допрашивать сына, который сознался, что деньги брал, но куда тратил, не говорил. Однажды она вторглась на его «территорию» и обнаружила коробку с шоколадными оболочками киндерсюрпризов. Содержимое киндерсюрпризов — сборные игрушки — Коля хранил у себя в ящике.
При моих расспросах он рассказал, что не любит шоколад, а содержимое сюрпризов для него составляет престижный символ. Многие его знакомые имеют коллекции до двадцати «бегемотов», двадцати колесниц и т. д. Его задачей является поиск престижных и сложных игрушек, которые он намерен обменять на маленькие автомобили.
Во всей этой ситуации клептомании важным было то, что Коля отказывался от шоколада, а игрушки, которые ему не нужны были для обмена, он отдавал друзьям. Вообще-то сладкое он любил, но киндерсюрприз не рассматривал как шоколад. Речь не шла также о простых маленьких машинках, а именно о машинках, которые собираются из киндерсюрпризов. Среди других «странностей» Коли было то, что он обожал собирать в карманы небольшие металлические предметы (болтики и винты), перечитывал часто одну и ту же книгу, по утрам нередко ленился идти в школу, с трудом засыпал и потом просыпался. Коля мог, встряхивая шоколадное яйцо, достаточно точно рассказать о его содержимом, но он не мог объяснить, почему он не выбрасывает и не ест шоколадную оболочку яйца.
Идея терапии состояла в том, что потребность в маленькой машинке амбивалентна аверсии шоколадной оболочки. То есть нежелание есть шоколадную оболочку связано с чувством вины за воровство. Следовательно, можно было применить аттрактивную терапию, более подходящую для детского возраста, чем жёсткая аверсивная терапия.
Конечно, сам по себе символ яйца, из которого волшебным, но скрытым образом что-то появляется, подсказал вопрос, который я задал матери Коли: «Ждёте ли вы ребёнка?». Оказалось, что в течение последнего года мать пережила выкидыш и это обстоятельство широко и открыто обсуждалось дома. «Кто бы это мог быть: мальчик или девочка?» Коля признался, что, действительно, он мечтал о сестре: «Я бы её защищал». Вероятно, машинка символизирует для него маленький женский образ, а выброшенные оболочки — символика выкидыша. Между тем я решил двигаться не по аналитическому, а по бихевиоральному пути в связи с тем, что мать Коли созналась, что не собирается рожать по соматическим причинам. Это означало, что Коля должен быть для своей семьи одновременно и сыном и дочерью, это было очевидно, так как к нему очень тепло относился отец.
Я попросил принести книги, которые читает Коля и которые читают ему, его дневник и тетради, машинки, другие элементы сюрпризов, среди которых были подъёмные краны, животные, Барби, целая армия солдат-дистройеров, динозавров и птеродактилей, а также сломанные оболочки сюрпризов и обычный шоколад, который он любил. Наша игра состояла в том, что Коля ставил оценки целому ряду символов, но поскольку он привык к школьной (пятибалльной системе оценок) мы её и применили.
Аттрактивная терапия состояла в том, что я просил Колю не глотать, а лишь держать во рту оболочку сюрпризов, затем, если захочет, он может ее выплёвывать. Чтобы его занять, я просил в этот момент рисовать то, что ему нравится. Сначала Коля рисовал машины. На третьем сеансе он стал глотать оболочки, но я не фиксировал на этом его внимание, на шестом сеансе, начиная рисовать, он сам попросил дать ему оболочек. Затем он признался, что вкус оболочек практически не отличается от обычного шоколада. Повторное тестирование показало достаточно «радикальное» изменение его вкусов. Эпизоды клептомании прекратились, но любовь к маленьким изображениям генерализовалась на коллекционирование, он стал коллекционировать более крупные машины, марки и красочные вложения в жевательные резинки,
