выбирают наугад пятерых заключенных и избивают их. Слушая это, Дженис думает только об одном: как можно скорее выбраться отсюда и когда-нибудь опубликовать историю Ирины, рабыни диктатора и его режима. Она мечтает о новом Нюрнбергском процессе, на котором перед судом предстанут тираны XXI века и в первом ряду в серой форме будут сидеть подобные Асаду и Лучину.

– Клади не больше пятнадцати килограммов, – объясняет Ирина и запихивает одежду в барабан «тайчжоу», новейшей китайской машины. – А потом нужно указать вес на экране.

Дженис смотрит на экран стиральной машины, как на сундук с бриллиантами. Но думает она вовсе не о такого рода сокровищах, а о строках кода, благодаря которым «тайчжоу» отмеряет нужную порцию чистящего средства.

– Ты меня слушаешь? – Ирина, потеряв терпение, призывает Дженис к порядку.

– Да-да, – бормочет Дженис. – Не больше пятнадцати килограммов.

– Как только цикл заканчивается, мы достаем вещи и проверяем каждую. Если где-то остались пятна, отправляем на дополнительную обработку. А все остальное раскладываем вот по тем корзинам. Столовое белье отдельно, постельное отдельно. Поняла?

– Что происходит, если перегрузить машину? – спрашивает Дженис.

– За первый раз получаешь дубинкой по икрам, за второй – два удара по почкам. Никто не допускает такой оплошности трижды… Тут быстро выучиваешь урок, уж поверь мне. Давай, за работу, они за нами следят.

Дженис поднимает кипу простыней и водружает на весы. Семь килограммов; она снова поднимает белье и швыряет в зияющую пасть «тайчжоу», потом возвращается к весам и взвешивает форму. Шесть килограммов. Процедура повторяется. Когда максимальный вес достигнут, Ирина закрывает дверцу машины и набирает команды на экране.

– Теперь берем тележки, – говорит она Дженис. – И к следующей машине. Когда запустим десятую, первая как раз достирает, разгрузим ее… И так до обеда.

Дженис проводит рукой по лбу, стирая капли пота.

– А как сделать ребут?

– Ребут? – переспрашивает Ирина, запихивая в машину куртки официантов.

– Ну, перезагрузить машину.

– Не беспокойся, я здесь, чтобы это не понадобилось.

– Ну а если все-таки понадобится? – стоит на своем Дженис, загружая во вторую машину поварские фартуки.

– Хитрость в том, чтобы активировать принудительную разблокировку дверцы раньше, чем включится сигнал. Если в этот момент надзиратели будут играть на телефоне, они ничего не увидят. А потом, как я уже говорила, нужно перезапустить программу, нажав на три красные кнопки одновременно. Начнется перезагрузка. Пока на экране абракадабра, делаешь вид, что сортируешь белье, чтобы надзиратели не разгадали твой маневр. При должной сноровке ошибка останется незамеченной. И все-таки лучше этого избегать.

– И все эти машины подключены к командному пункту?

– Если ты имеешь в виду комп этих двух козлов, которые валяют дурака, пока мы пашем, то да.

Восемь «тайчжоу» работают с оглушающим грохотом, Дженис загружает девятую. Ирина бросает взгляд на часы на стене.

– А ты неплохо справляешься. Мы опоздали всего на пару минут, еще можем нагнать.

Дженис смотрит на работницу в глубине помещения. Она подхватывает чистое белье, которое подъезжает к ней на конвейере, и складывает стопкой в картонные коробки, а потом закрывает их и наклеивает этикетки.

– Поторапливайся! – протестует Ирина.

– А как обрабатывают заказы? Выписывают клиентам счета по весу груза, да? Как все это контролируется? – интересуется Дженис.

– Зачем это тебе, ты что, собираешься открыть прачечную?

– Нет, я собираюсь выбраться отсюда, – задумчиво говорит Дженис.

– Если хочешь сбежать в тележке с бельем, лучше забудь об этом.

– Что, кто-то уже пытался?

– Насколько мне известно, нет, – отвечает Ирина, закрывая дверцу девятой машины. – На потолке камеры, надзиратели следят за каждым нашим шагом. Ну давай, еще одну, а потом начнем разгружать первую. Пока будешь идти обратно, немного разомнешь ноги, вот увидишь, – добавляет она, переходя к последней машине.

– Так что с заказами? – настаивает Дженис, поднимая кучу грязных простыней.

– Они тоже поступают на комп надзирателей. И те следят за их выполнением, ну и заодно шпионят за нами. Когда все постирано, белье раскладывают по коробкам вон там. – Она незаметно показывает пальцем на работницу, за которой наблюдала Дженис. – Коробки поднимают наверх на грузовом лифте. Вот почему сбежать в корзине с бельем не получится – коробки слишком маленькие, чтобы в них спрятаться, даже если ты будешь голодать. – Ирина ехидно улыбается.

Она тащит ее к началу ряда: из-за болтовни их отставание стало больше, и Ирину это беспокоит.

Дженис берется за дело с удвоенной энергией, чтобы нагнать время, она старается изо всех сил, лоб блестит, по затылку стекают ручейки пота. Но, даже когда ее зрение затуманивается, голова остается ясной. Она усиленно размышляет.

При двенадцатом заходе Дженис находит решение проблемы, из-за которой она попала на эту каторгу. Оно очевидно. «Группа» не смогла определить IP-адрес тюремной системы безопасности, потому что она не связана с внешним миром. Но Ирина сказала ей, что надзиратели контролируют работу прачечной с помощью потолочных камер… Это меняет ситуацию, ведь с того же компьютера они обрабатывают заказы клиентов. А значит, он наверняка имеет выход в интернет. Этот компьютер – своего рода мосток между двумя сетями, постоянно сообщающимися с современным оборудованием прачечной, пресловутыми «тайчжоу», которые Дженис загружает и разгружает вот уже три с лишним часа.

Скоро полдень, и теперь Дженис знает, что делать, пусть даже за это ее осыплют ударами.

Пятнадцать килограммов белья уже в машине, Дженис поднимает кипу простыней и швыряет в зев «тайчжоу». Она закрывает дверцу и нажимает на кнопку. Барабан совершает один оборот и останавливается. Ирина, загружающая соседнюю машину, слышит пронзительный писк, предшествующий сигналу тревоги.

– Что ты наделала? – ворчит она, поспешно нажимая три кнопки, загоревшиеся красным.

– Прости, пожалуйста, – откликается Дженис.

Ирине удается разблокировать дверцу машины.

– Скорей вытаскивай лишнее белье, а я перезапущу эту штуковину, – приказывает товарка.

Дженис не слушается. Она не сводит глаз с экранчика стиральной машины, она не должна пропустить ни строчки абракадабры, о которой говорила Ирина. В коде, бегущем по экрану во время перезагрузки, ее особенно интересуют две строки – строки, содержащие IP-адрес «тайчжоу» и внутренней системы тюрьмы.

* * *

Час дня. Раздается свисток, работницы прачечной бросают свои занятия и выстраиваются друг за другом, а потом поднимаются в столовую. Благодаря быстрой реакции Ирины инцидент остался незамеченным, но та больше не разговаривает с Дженис, несмотря на то что журналистка извинилась трижды.

В столовой она даже отказывается сесть рядом. Их соседки замечают, что между ними кошка пробежала, и смеются. Дженис бесстрастно берет поднос и садится чуть поодаль. Ей совершенно не хочется разговаривать – она пытается запомнить две последовательности чисел, и все силы уходят на это.

Вторая половина дня обещает