Девчонкам нужно было всего лишь перевернуть альбом и посмотреть, кто был нашим тур-менеджером, – и если ты в Чикаго, то звони во все отели, где могут остановиться Aerosmith, и тогда выбор падает всего на четыре, набери портье и скажи: «Я ищу Келли, моего кузена, он придет с Aerosmith». Фанатам потребовалось двадцать лет, чтобы это вошло в моду, а мне – двадцать пять, чтобы об этом догадаться.

И все это предполагая – огромное такое предположение, – что тур-менеджер сможет ответить и что ему будет не наплевать на наши низменные потребности. Тур-менеджеры, как я узнал позже, были заняты другими вещами – общались всю ночь с людьми, которых они знали с нашего последнего концерта в этом городе, или людьми с хорошей травкой.

Так много ночей я засыпал с мечтой о том, что две сногсшибательных, развратных близняшки постучат в мою дверь, покроют меня лепестками роз и проведут полуночный ректальный осмотр… Но нет, они так и не пришли. Возможно, они не знали, что иногда я заселялся под именем И. К. Мэлоун. Тогда весь карт-бланш был у цыпочек за стойкой регистрации. «Сейчас поднимусь», – говорили они.

Ты входишь в гостиничный лифт в том городе, где играл вчера, и последний, блядь, человек, с которым ты бы захотел встретиться, это тот, кто кричит: «О! Боже мой! Это вы!» с деревенским акцентом. Этот человек в лифте «Хаятт Хауса» сейчас испытывает что-то вроде божественного видения, а ты еще даже не выпил кофе. К тому времени, когда ты повстречаешь пятнадцатого или двадцатого человека с таким божественным опытом, ты захочешь стать продавцом прокладок из Омахи.

Этим вечером ты приезжаешь домой, просыпаешься на следующий день – в свой выходной! – выходишь на улицу и видишь того стопятидесятикилограммового мужика в трениках, с которым столкнулся вчера в лифте. Он поставил за твоим домом палатку и сушит одежду у тебя на лужайке. Идеально!

Глава 7

Шум на чердаке (снежные дни)

The buzz that you’re gettin’

From the crack don’t last

I’d rather be ODin’ in the crack of her ass

Кайф, который ты получаешь

От крэка, долго не продлится

Уж лучше передоз от трещины ее задницы

Стивен Тайлер и Джо Перри, Fever

Тогда еще в мире не было СПИДа. Ты не мог умереть от секса. То были совсем другие деньки. И кокаин! Доктора говорили, что от него не вырабатывается зависимость… вырабатывается привыкание. Тогда не знали, что в какой-то момент наркотики свернут на скользкую дорожку. Наркота, которая когда-то была душой компании, теперь начала вызывать страх и ненависть, стала причиной дьявольского и ненормального поведения, началом лжи.

– У кого, у меня? Не, у меня нет!

– Прости, закончилась, дружище!

– Не-а. Только мне надо сходить в уборную.

Так и появились уборные рок-н-ролла. И так в наш счастливый мир вошли грех и сомнения.

Слава сводит людей с ума – не говоря уже о наркотиках. Но наркотики не были для меня чем-то новым. Я уже давно этим занимался – с шестнадцати лет. Тогда я все время был под кайфом. Это было частью моего образования. Мы с Рэем ставили будильник на четыре утра, принимали синтетическую наркоту, снова ложились спать, а потом просыпались в пять тридцать или в шесть уже в говно. До этого я принимал психостимуляторы, поэтому даже написал стихотворение…

Set your alarm, it’ll do you no harm to get off while you’re asleep

You’ll get off so fast, with the next hit you blast

You’ll do in a day what you could in a week

Поставь будильник, ничего страшного, если ты накидаешься во сне

Ты так быстро окажешься под кайфом

И сделаешь за день то, что обычно занимает неделю

Мозг понимает, что ты принял желаемое, и просыпается. Мы вставали и ползли в школу. Я курил травку и слушал битлов, пытаясь расшифровать их тексты. Все это было неотъемлемой изюминкой того времени.

Мама все меня спрашивала: «Если ты и так под кайфом от того, что наконец-то стал знаменитым, зачем тебе еще?» Но я продолжал принимать. Когда ты растешь под наркотиками, то, скорее всего, будешь принимать их до конца жизни. Я никогда ими не заглушал боль. Я закидывался и бежал по холму к лыжной базе. Или ехал к водопадам Баш-Биш на севере штата Нью-Йорк и гулял весь день по лесу. Под наркотой я с пятницы до вечера воскресенья катался по акведуку на минибайке с Томми Табано, братом Рэя, который скончался в прошлом году. Благослови его Господь. Он был важной частью моего прошлого.

И вот мы все бежали или лежали в постели с одной девушкой… Мэри Джейн. Я был хорош на сцене, так почему бы не принимать наркотики? Я уже привык к адреналину, так почему бы не принимать больше, как завещал Слай Стоун? И наплевать на неприятные последствия. С этой группой случалось и такое, что не было вызвано наркотиками, хотя и редко. Я всегда чувствовал, что мы не можем сделать шаг вперед, не шагнув сначала назад два-три раза.

С жизнью надо считаться. С зимой надо считаться. Для холода нужно что-нибудь теплое. Рождение ребенка? Шот «Джека Дэниелса», чтобы отпраздновать. Вино… кровь Христа. Но для меня существовала только ЭЙФОРИЯ. Почему? Воспоминания об эйфории зависят не только от наркотиков. Тут замешаны детство и лучшие воспоминания тех времен – вот что приносит эйфория. Aerosmith принимали наркотики. Могут ли они опустить тебя на дно? Да. Но в чем весь смысл жизни? Наблюдать, как рождаются киты; держать на руках крольчонка; получать нового щенка на Рождество… это чувство ПРЕКРАСНОГО. Это все, чего действительно хотят люди. Говорят, что у тебя всегда есть выбор между страхом и любовью. Я верю. Но все, что нам правда нужно под конец длинного и сложного дня, – быть обласканными, достичь оргазма, заняться любовью и быть счастливыми. И это эйфория…

К тому времени, когда начал вырисовываться второй альбом, мы все были независимы. Мы больше не делились наркотой; каждый чувствовал себя богом, способным на что угодно. Мы штурмовали Америку – три шоу подряд – каждый вечер устраивали встречи (это когда группа быстро болтает и пожимает руки фанатам, которым удалось пройти за кулисы после шоу благодаря местной радиостанции),