Шрифт:
Закладка:
— Я что-нибудь придумаю.
— Придумал уже, окаянный, — отмахнулся Жирик. — Привыкли вы не думать, а придумывать.
— А что за намордник ты предложил для цветочка? — полюбопытствовал я.
— Вот, — с готовностью мне протянули здоровенный дуршлаг, который до того я не заметил за широкой спиной гостя. — Его-то и надо всего — приладить на морду хищную. Делов-то. А ведьма как давай орать на меня…
— И что орала? — участливо уточил я.
— Кричала, что я…— он закатил глаза, вспоминая дословно речь секретарши, — «ворвался к ее опочивальню с ножом…»
— С ножом? — напрягся я.
— У меня была с собой вилка, — повинился мужичок и потупил глаза. — И ножичек тоже. Но тот, что для масла. Им и порезать-то никого нельзя. Токма напугать цветочек можно.
— Напугал?
— Не особо. Он спрятался за спиной у этой Лильки гадской и фыркал.
— Ну, ты тоже додумался прийти ночью в комнату…
— Я спасал Бориску! — вновь взвился Жирик. — И плевать мне на будуары всяческие этих ваших дамочек.
— Понятно, — я потер лицо, раздумывая, как решить проблему.
— Короче, барин, я пришел тебе сообщить. Ежели в доме будет жить живоглотина эта мерзкая, то мы уйдем.
— Куда? — не понял я и добавил, — кто мы-то? Ты один тут…
— А Бориска, значит, не в счет? — процедил мужичок и перехватил вторую ложку крепче.
— Ну, да, — я покачал головой, раздумывая, как бы не попасть под тяжеленный снаряд.
Несмотря на размеры тела, жировик оказался довольно крепким.
— По договору вы, барин, должны обеспечивать мне и моей семье безопасность. И тогда я буду служить вам верой и правдой веки вечные. Но ежели вы затеяли подлость такую, то мы уйдем.
— Давай не горячиться…
— И скатерть с собой заберем, — мстительно пообещал Жировик.
— А она твоя? — не на шутку озадачился я.
— А ты потом поймай и докажи, что не моя, — зло ответил мне мужичок. — Я ее к тому сроку продам и деньги спущу, уж поверь. Век меня будешь помнить! — он потряс кулаком в воздухе.
— А говорил, что жировики не такие, — я мягко попытался утихомирить гостя.
— Когда хотим тогда и козни строим. И жалеть я тебя, окаянного не стану. Так и знай.
Я откашлялся, отчего мужичок напрягся и покосился на дверь. Все же он не был совсем отбитым и понимал, что ходит по тонкому льду. Но я не мог не оценить, что он готов пойти на крайности, чтобы защитить свою питомицу.
— Бориску я в обиду не дам, — сообщил я громко.
— Обещаешь? — с надеждой уточнил Жирик, и ложка тотчас скрылась в огромном кармане.
— Раз я заварил эту кашу и сам виноват, то и разбираться со всем придется мне.
— Только ты точно все сделай, — не унимался нечистый и баюкал на груди обездвиженную мышь.
— Обещаю, — сдался я. — И ты прости меня, Жирик. Мне стоило позаботиться о своих домашних.
— Это о ком? — не понял жировик.
— О тебе и Бориске. Вы ведь тоже часть этого дома. Я должен был…
— Эх, барин, — мужичок неожиданно шмыгнул носом. — Вы это, не серчайте на меня. Я ведь не со зла все это наговорил.
— Понимаю. Ты беспокоишься о той, кто тебе дорог.
— Да, — согласился Жирик и его глаза блеснули.
— А почему серебро? — я поднял брошенную ранее ложку и повертел ее в пальцах.
— Поговаривают, что темного можно только серебром прибить.
— Врут, — констатировал я.
— Ну, а если бы бежать пришлось, то хоть не с пустыми руками, — продолжил жировки как ни в чем не бывало. — Не возвращаться же за выходным пособием после того, как я барина вилкой заколол.
— Резонно, — пришлось признать мне.
— Так вы не серчаете? — еще раз уточнил мужичок, переминаясь с ноги на ногу.
— Нет. Ты в своем праве, признаю.
Гордо выпятив грудь, мужичок зашагал прочь и уже из коридора послышалось:
— Ну вот, Бориска, все и решилось, а ты «прибей его кочергой». Где я кочергу серебряную взял бы?
Я зашел в ванную и освежился, плеснув в лицо пригоршню воды.
— Живой остался? — послышался голос, и я почти не удивился, увидев Лилию в дверном проеме.
— До утра наш разговор не потерпит? — устало уточнил я.
— Я не могла позволить жировику застать тебя спящим. Кто знает, что у него припасено в карманах.
— Так ты была рядом? — подивился я.
— Пришлось стоять там в темноте и мерзнуть, — вздохнула девушка и посмотрела на мою разобранную постель.
— Похоже, я дал маху с подарком. Ромашка сожрет мышь и быть войне.
— Не сожрет, — улыбнулась сирена. — Неужели я не смогу договориться со своим питомцем?
Она прошла к кровати и неожиданно улеглась в нее. Вытянулась, накрылась одеялом и довольно вздохнула.
— Ты чего удумала? — мой голос неожиданно охрип.
— Я замерзла, — терпеливо пояснила девушка. — По полу гуляют сквозняки. А я по привычке вышла босой.
Лилия отбросила край одеяла и продемонстрировала мне изящную стопу. Я сел на кровать и провел ладонью по обнаженной лодыжке. Потом принялся мягко массировать ступню.
— У тебя есть скрытые таланты, — довольно протянула Водянова.
— Как мне отплатить тебе за то, что ты уговоришь ромашку не обижать мышь?
— Ты такой умный, Миша. И обязательно что-нибудь придумаешь, — сирена бросила на меня хитрый взгляд.
— Спасибо, милая, — сказал я почти шепотом.
В темноте воздух неожиданно сгустился. Аромат цветов стал отчетливее. Я уже не сомневался, что именно его уловил на своей кровати по возвращении из Мезоамерики.
— Ты тут не первый раз? — спросил я.
— В каком смысле? — насторожилась секретарша.
— Ты ведь приходила в эту кровать и не раз, думаю…
— Ты в своем уме? — холодно осведомилась девушка и толкнула меня свободной ногой.
Затем легко вскочила и поправила на груди распахнувшийся шелковый халатик.
— И за кого ты меня принимаешь? — продолжила