19. Охота

«Тигр» довольно урчал, мягко покачиваясь из стороны в сторону. И поглощал, поглощал и поглощал километр за километром раскинувшуюся вокруг саванну. Окрашенная в степной камуфляж машина мощно и спокойно передвигалась по целине.

На месте водителя расположился Конан, за его спиной вальяжно развалился Иван. Справа впереди сидел Вадим Жариков в качестве штурмана. Так как ехать было еще далеко, в салоне неторопливо текла беседа.

– Вадик, а вот ты мне, дураку, поясни-таки за жизнь, – Дикий был в своем амплуа, – отчего такой экзотический подбор оружия для охоты? Ну «Вепрь» двенадцатого калибра – это понятно, но мелкашка! Из нее даже не застрелишься!

– С чего бы он экзотический? – удивленно вскинул брови немногословный Вадим. – И дед мой, и отец так ходили – дробовик и мелкашечка.

– Так то ж там! А это здесь! Нам тут такого про местную живность понарассказывали, что впору танк покупать, но мы пока погодили, ибо сильно кажется, что и это не поможет, один черт схарчат. А ты в одиночку охотишься с мелкашкой – и живой! Вон сидишь рядом, как новенький, и даже с нами разговариваешь!

– Не с нами, а с тобой, – вставил наконец свое слово после долгого молчания Сергей.

– Ой, сиди не умничай! Кабы не я, вы бы уже со скуки померли!

– Спаситель ты наш! – усмехнувшись, буркнул Серега.

Вадим с интересом наблюдал за перепалкой своих новых знакомых. Ему больше импонировал Сергей – большой, спокойный, уравновешенный. Складывалось ощущение, что он не живет, а играет в каком-то фильме, сценарий которого выучил наизусть. И что будет дальше, он знает наперед, только присматривает за окружающими, чтобы и они не отклонялись от заданной линии. И габариты у него были впечатляющие, да и кликуха Конан вполне соответствовала и телосложению, и якобы исполняемой роли! Сам будучи молчуном, Вадим тянулся к таким же и в Сергее чуял родственную душу. С этим человеком Жарикову было комфортно.

Иное дело Иван. Обычно к людям такого склада характера Вадик относился весьма настороженно. Они были для него слишком резкие, суетливые. Ванькина многословность поначалу его сильно раздражала, а манера двигаться сбивала с толку. Иногда от его активности буквально мельтешило в глазах, и флегматичный охотник даже опасался, что, присаживаясь на диван или в кресло в присутствии друзей, рискует опуститься на место, уже занятое сверхактивным Ваней.

Но приходилось привыкать. Именно Дикий, как зовет его иногда Сергей, спас тогда Машку из рук румын. Да, в общем-то, привыкать пришлось не так уж и долго. Жариков же из таежников, а таежники – они народ такой, человека нутром чувствуют. Вот и Вадим чувствовал: нет в Иване гнили. Резкость есть, жесткость тоже сразу чувствуется, можно даже сказать, жестокость. Но исключительно к чужим. А то, что балаболит без умолку, так мало ли что там по радио передают!

– Э! Але, гараж! Вадик! Ты чего завис-то? Мне ж интересно, как ты живым-то умудряешься уже второй год из саванны возвращаться, – звук живого радио опять настойчиво бился в Вадимовы уши.

Поняв, что проще ответить, охотник и ответил:

– Да ничего там мудреного нет. Зверь – он и есть зверь, хоть в тайге, хоть в саванне, хоть на Старой Земле, хоть на Новой. Ему ведь по большому счету что надо? Поесть, попить, да, когда время придет, поразмножаться. И чтоб его самого с детками не схарчили. Вот, собственно, и вся наука.

– Офигеть! Гениально! Серега, нам только что преподали краткий курс великого охотника! Тормози машину! Высаживаем этого умника, дальше мы сами! А скажи мне, умный человек, как же так получается, что только за последний год в Порто-Франко погибло одиннадцать охотников?! И экипировка у них – не чета твоей!

– Да нормальная у меня экипировка! Я ж тебе говорю! И отец мой так на охоту ходил, и дед. Дед, тот еще и воевал так же.

– С дробовиком? Партизанил? Под Омском?

Тут даже Конан не выдержал и улыбнулся.

– Под каким Омском, почему партизанил, почему с дробовиком-то? – Вадик, понимая, что его подначивают, недовольно скривился. – На фронте у меня дед воевал, на Втором Белорусском, в полковой разведке. Старшиной домой вернулся. А воевал с мелкашкой. Ну как, было у него и табельное оружие, а как в Западную Украину вошли, так в одном хуторе после штурма нашли они мелкашку «Зауэр». Видно, кто-то из немецкого руководства с собою таскал для удовольствия. Никто внимания на нее не обратил, а дед сразу в обоз прибрал. Пристрелял потом, патронов с ней было знатно. На сто метров даже нашим, советским патроном в пятак четыре выстрела из пяти ложились. И это с открытого прицела! Ну а как с ней наши разведчики стали языков регулярно таскать, так командование добро дало, и в дивизии, в артмастерских к ней съемный глушитель приспособили и оптику, нашу, снайперскую. Не знаю, как она там называлась. На кронштейне такая.

– ПСО-1, - опять отозвался Серега, хотя казалось, что он полностью поглощен процессом вождения.

– Э, погодь! Эт что же получается? С мелкашкой на фрицев? Что-то я о таком не слышал.

– Ну, слышал не слышал, а в роду Жариковых брехунов отродясь не было, – сразу набычился Вадим и замолчал.

– Да ты не сердись, Вадя! – снова заговорил Сергей. – Ванька не в том смысле, что это байка. Просто мы с ним в некотором роде увлекаемся тактикой применения оружия, а про такое не слышали. Вот и удивились.

Закончив объезжать промоину, Конан оторвал правую руку от руля и показал Дикому свой кулачище.

– Точно-точно! – поспешил загладить свою вину Иван. – Просто это я не так выразился! Ну, Вадька! Не дуйся! Все равно как Конан не станешь! Колись давай, в чем секрет дедушкин! Или это ваша фамильная тайна?

– Ваня! Сейчас я кого-то стукну! – Сергей опять покачал кулаком у Иванова носа, который тот высунул между двух передних сидений.

– Да какая там тайна. – Поняв, что никто не покушается на честь их семьи, Вадим быстро оттаял. – Все очень просто. На фронте все очень громко: взрывы, стрельба. Мелкашка же – она тихая. А с глушителем ее вроде как и вовсе нет. Вот дед и приспособился. Во время артобстрела разведгруппа на нейтралку забиралась и искала у фрицев парные дозоры. Одного – хлоп, а никакого звука постороннего нет. Пока второй с товарищем разбирается – думает, осколком прилетело, – наши уже рядышком. Иногда связистов так же брали. А Красную Звезду деду дали за то, что он в тылу у немцев на повороте водителя штабной машины уложил. Ну, машина в кювет,