наслаждаясь им так же, как и пищей. Приводил свои мысли в порядок, планировал дела на текущий день. Да просто наслаждался видом сада. Это были только его тридцать-сорок минут.

Да, только его. Но сегодня они уже закончились, пора было приступать к делам. Безарт со вздохом встал из-за стола и направился на второй этаж к себе в кабинет.

Возле дверей его ждал правая рука и по совместительству начальник службы безопасности Энвер. Они знают друг друга с детства, вместе ходили в набеги на сербов, вместе воевали в Косово, вместе перебрались сюда. Не раз спасали друг друга и умели делить не только краюху хлеба, но и чемоданчик с баксами. Что, как показало время, намного труднее.

Безарт протянул руку и поздоровался со старым товарищем:

– Доброе утро, Энвер.

Энвер в ответ пожал протянутую руку и слегка склонил голову.

– Доброе.

Это одно из качеств, за которое Цана и приблизил его к себе – Энвер всегда знал свое место. Насколько он был строг с подчиненными, настолько же почтителен с шефом.

– Проходи, присаживайся.

Безарт своим ключом отомкнул дверь кабинета и прошел к креслу из дагомейской липы. Древесина желто-молочного цвета, без ярко выраженной текстуры, но очень прочная. А самое главное, если ее ничем не покрывать, долго источает нежнейший, едва уловимый запах липового цвета. За что и получила свое название.

– Ну, рассказывай что у нас нового? Танкер пришел? – первым делом поинтересовался Безарт, когда верный помощник занял свое место за приставленным к его рабочему столу столом попроще.

Албанцы держали три заправки в городе и два заправочных поста на транзитной дороге в сторону Евросоюза. Недавно им удалось протащить через ворота по кускам и восстановить здесь небольшой танкер. Конечно, не «афрамакс», но зато посудина своя. Теперь вот танкер «Албания» должен был прийти из Берегового с грузом бензина и дизеля.

– Пока нет, Безарт, по пути штормило. Раньше завтрашнего дня он не появится. Я к тебе по другому вопросу. – Энвер был одним из немногих в диаспоре, кому было позволено обращаться к главе на «ты». Но и здесь он проявлял свой такт и делал это исключительно тет-а-тет. – Аджим.

Безарт тяжело вздохнул. Аджим – младший сын. Божье наказание. Сам Безарт в девятнадцать уже был полевым командиром. Да, отряд был всего двадцать человек, но он отвечал за них! А этот обалдуй в том же возрасте не может за себя отвечать. Постоянно приходится решать проблемы, в которые он и парочка его подпевал, таких же балбесов, регулярно вляпываются.

– Что на этот раз?

– Он остался недоволен твоим решением отпустить русского с сотовыми телефонами, из «Рубикона». Посчитал, что его там унизил тот здоровый русский, который использовал его как щит, когда нагнал Фатлума с парнями.

Был такой момент. Не так давно Безарт решил, что хватит Аджиму балбесничать, пора и делом заняться. Аджим тоже так считал. Только подход к решению этого вопроса у них был разный. Аджим считал, что отец даст ему в подчинение группу и будет давать задания. А отец решил, что начинать надо с самого низа. Не научившись подчиняться, не научишься командовать. Так ему говорил еще его дед, прадед Аджима.

Так Аджим попал в бригаду Фатлума. Тот в свою очередь получил указание мелкого не баловать, чтобы прочувствовал все «прелести» мужской жизни. И вот результат: их высочество остался неудовлетворен решением старшего, он решил, что умней отца! А то, что подставил его, – этого он не понимает! Из-за этого идиота получается, что он, Безарт Цана, не сдержал слово, данное на переговорах! Засранец!

Безарт молча слушал начальника службы безопасности, постепенно накаляясь, и, когда тот закончил доклад, он уже готов был лично открутить голову паршивцу. Но в этот момент под креслом Безарта и под креслом, на котором сидел Энвер, что-то пикнуло.

Энвер удивленно взглянул на шефа.

– Сидеть! – повысив голос, сказал Цана. Потом уже спокойнее: – Не вставай! Я недавно уже слышал такой писк.

Он посидел некоторое время не шевелясь, затем достал телефон и набрал номер из записной книжки аппарата. Включив трубку на громкую связь, положил ее на стол. По кабинету поплыли гудки вызова.

– Слушаю, – раздался из трубки мужской голос.

– Что вы хотите? – спросил Безарт.

– Встречи.

– Где?

– Без разницы. Нас будет двое.

– Кафе «Мидия» на Променаде. Сегодня в четырнадцать часов, вас устроит?

– Да.

И на том конце отключили связь. Следом под креслами опять что-то пикнуло.

– Можно вставать, – буркнул Безарт.

Встал сам и, подняв кресло, перевернул и положил его на стол. К царге сиденья скотчем был прикреплен серебристый цилиндрик длиной сантиметров пять и диаметром с полсантиметра. На один торец цилиндрика был надет другой, чуть потолще, но длиной сантиметра три, из пластмассы. Рядом был приклеен конверт.

– Радиовзрыватель, – сказал Энвер. – Ничего бы не произошло: взрывчатки нет.

– А надо, чтоб была?! – взорвался наконец Цана. – Надо, чтобы здесь, в моем доме, в моем кабинете, где сидим я и мой начальник безопасности, под нашими креслами были не только взрыватели, но и по килограмму тротила?! – Все, что копилось с момента доклада о приключениях младшего сына, вырвалось наконец наружу, усиленное праведным гневом по поводу явного провала службы безопасности. – Надо, чтобы нас тут к шайтану на куски разорвало?! Кто?! Найди мне этого ублюдка! Найди того, кто это сделал! Иначе я с тебя шкуру спущу!

Энвер еще ни разу не видел шефа в таком гневе. Он понимал, что это его косяк. Что кто-то только что держал в руках их с шефом жизни. Понятно, что этот кто-то не собирался их убивать, а только продемонстрировал свои возможности. Тем унизительнее все это было.

Безопасник рванул к двери.

– Стоять. – Безарт уже взял себя в руки. – Еще с конвертом не разобрались.

Он достал из кармана складной нож, нажал на кнопку. Из отделанной перламутром рукояти выскользнуло небольшое, сантиметров семь лезвие из дамасской стали. Хорошие ножи – это была слабость Цаны, он их коллекционировал. Но в его коллекцию попадали только те экземпляры, которыми хозяин хотя бы некоторое время пользовался.

Из вскрытого конверта глава диаспоры достал сложенный втрое лист. Развернул и положил на стол.

– Этого засранца ко мне. Сейчас же!

Энвер кивнул головой и вышел. А Безарт продолжал стоять и смотреть на лист бумаги. Там, на распечатке с видеокамеры, что находилась напротив магазина «Рубикон», на фоне размалеванного магазина, на крыльце в позе орла сидел и тужился его младший сын.

Ровно в четырнадцать Безарт вместе с Энвером вошел в кафе «Мидия», где в дальнем правом углу уже сидели