сомневалась, что он так и сделает. Гвардейцы, похоже, считали так же, хотя явное отсутствие взаимного уважения между Эдо и капитаном Нагаи играло на руку Раху.

Я встала, выдавив приветственную улыбку, хотя больше всего желала всех их отослать. Положение и без того было угрожающим, не хватало еще добавлять новые переменные, не поддающиеся контролю.

– Рах. Тор, – сказала я, когда левантийцы выступили вперед, нож Раха не сдвинулся с места, а на лице Тора застыла маска. – Наверняка все, что вы желаете сказать, может подождать до завтра. Я как раз собиралась идти спать и…

Первым заговорил Рах, уверенным тоном. Он повернулся к Тору, и губы юноши изогнулись в усмешке.

– Как твой защитник, Рах хотел бы знать, готова ли ты уехать, как собиралась. Он может быстро оседлать Дзиньзо.

Эти спокойные слова противоречили ножу, который он прижимал к горлу, так что я догадалась бы, какой в них вложен смысл, даже если бы он так не подчеркнул слово «защитник». Они каким-то образом узнали и, вопреки всем моим опасениям, не имели к заговору никакого отношения. Я должна была испытать облегчение, радость, ведь эти двое рискнули собственной жизнью, чтобы меня предупредить, но тем самым они подчеркнули поведение моих собственных подданных. Людей, которым я должна была доверять.

– Да, сейчас самое время, – сказала я, яростно надеясь, что в кои-то веки все пройдет гладко. – Я закончила свои дела здесь и не хочу больше злоупотреблять гостеприимством лорда Эдо.

– Боюсь, это невозможно, – произнес капитан Нагаи. – Его светлости необходимо ваше присутствие в Когахейре, ваше величество.

Если в зале и был воздух, то теперь он весь испарился, и я не могла дышать, лишь с колотящимся сердцем переводила взгляд с левантийцев на Эдо. Они пришли меня предупредить, но привели с собой шестерых вооруженных солдат, намеренных добиться от меня капитуляции.

У меня было мало вариантов. Согласиться поехать и выйти замуж за отца Эдо, того самого человека, который все это устроил, или отказаться и вступить в бой.

Капитан поднял брови, посмеиваясь над моей нерешительностью.

Я взяла себя в руки.

– Так императрицу не приглашают, капитан. Если его светлости требуется моя помощь, ему следовало послать мне официальное приглашение, а еще лучше – приехать лично. А вас, капитан, нужно наказать за то, что посмели говорить мне, что мне следует делать, а чего нет.

Эти слова были встречены ошеломленным молчанием, и с лиц пропала хвастливая уверенность. На секунду я даже подумала, что победила, понадеялась, что сумею отделаться лишь словами вместо стали, но они видели не императрицу, а лишь долговязую девчонку в одолженном у герцога платье, предъявляющую претензии на трон, который никогда не получит.

Капитан Нагаи улыбнулся, но уже без прежнего дружелюбия и добродушия.

– Прекрасная речь, ваше величество, но у меня приказы. Вы поедете в Когахейру, хотите вы того или нет.

Рах не убрал нож от горла, но стрельнул глазами и шикнул на Тора, требуя ответов. Молодой человек повеселел – исход происходящего его явно не тревожил.

– Нет, – сказала я. – Я не поеду.

Капитан поднял брови.

– Нет?

– Нет.

В тишине громко билось мое сердце. Губы капитана дернулись в улыбке, а его взгляд метнулся мне за спину.

Рах бросил нож.

– Императрица!

Я резко обернулась, и мне в грудь ударил шквал из льняного платья – на меня бросилась служанка. Маленький нож царапнул мне щеку, и я отпрянула, врезавшись в потную стену доспехов и многочисленных рук. Послышались потрясенные крики, но, прежде чем меня успели схватить, я упала и на четвереньках поползла по циновке. Сзади опять кто-то закричал от боли. Загрохотали шаги. Что-то с треском ударилось о камень. Служанка снова прыгнула, целясь в меня ножом, словно зубами безмолвной, но решительной змеи. Нож укусил циновку рядом с моим ухом, но тут же вырвался и вонзился в то место, где, по ее мнению, я должна была оказаться в следующую секунду. А я перекатилась к ее ногам и сшибла ее на пол. Она рухнула на меня, но схватила меня за лодыжку в тот миг, когда я уже пыталась рвануть к свободе. И все без слов. Без угроз. Она просто вонзила пальцы мне в ногу и дернула, не давая подняться.

Я ударилась подбородком об пол, и все звуки слились в оглушительный звон в ушах. Я должна была подняться, но не могла. Где-то лаяла Чичи. Грохотали шаги. Мерцал свет, и я моргала и моргала и пыталась стряхнуть оцепенение, пока наконец не оперлась за руки и не поднялась. Голова гудела. Служанка завизжала. Чичи вцепилась ей в ногу, и девушка пыталась стряхнуть собаку, шипя от боли, пока длинные клыки раздирали кожу.

Забыв о заткнутом за пояс кинжале, я бросилась вперед, схватив ее за талию и оттолкнув так быстро, что она засучила ногами в попытке восстановить равновесие. Она пнула собаку, и та отлетела в сторону, а меня дернула за платье. Сцепившись, мы вывалились из комнаты, которая когда-то была пещерой, на скользкий каменный балкон. Она первой ударилась о перила, и те зазвенели, словно гонг, и, если бы я не пригнулась, она перебросила бы меня вниз. Она прислонилась к перилам и, охнув от натуги, попыталась приподнять меня. Я не давалась, но служанка слишком крепко держала меня за платье, и мои ступни оторвались от камня. Меня охватила паника. Схватив в кулаки роскошный шелк, она собиралась сбросить меня на острые камни, и я ничего не могла поделать.

Я барахталась, но служанка, похоже, обладала силой и решительностью двоих мужчин. Я пинала ее, куда только могла дотянуться, но она лишь сильнее сжимала ворот платья и откидывалась назад через перила. Когда мы оказались лицом к лицу над темной бездной, я закричала.

– Прощайте, ваше величество, – сказала она с безумным огоньком в глазах.

Она улыбнулась, и в краткое затишье я потянула из-за пояса нож. Я не могла ее достать – она держала меня за руки, но когда она выгнулась, чтобы перебросить меня вниз, я прорезала шелк изнутри. Пояс был плотным, но под моим весом нитки порвались. Вскинув руки, я выскользнула из платья.

Я в изнеможении рухнула на пол, а шелковое платье развевалось на яростном ветру как флаг. Перила завибрировали. И все стихло.

– Мико!

Сандалии Эдо проехались на мокром камне, но он успел затормозить прямо передо мной, окровавленный столовый нож выпал из его пальцев.

– Мико, ты цела?

Оглушенная, я попыталась проглотить комок страха. Не было видно ни служанки, ни моего платья, только темнота за краем балкона.

– Мико?

Я оглянулась.

– Чичи?

– Она цела.

Пещера за его спиной выглядела как залитая золотым светом пасть, а вместо зубов – Рах и Тор.

– Мы застали их врасплох, – объяснил Эдо, вероятно решив, что в моих глазах выступили слезы, когда я увидела мертвецов. – Они не ожидали, что мы нападем все втроем, а когда ты налетела на них, совсем растерялись. – Его голос дрожал. – Но когда они не вернутся, придут другие. Нужно посадить тебя на лодку. Сейчас же.

– Мой лук, – сказала я, пока Эдо помогал мне подняться. – И меч. Я должна…

– Нет, слишком рискованно. Слуги увидят тебя в той части замка. Нужно уходить немедленно.

Он шагнул обратно в Пещеру. Мне страшно не хотелось оставлять отцовский лук, но Эдо был прав. Было бы безумием рискнуть всем ради лука.

– Ты ведь говорил, что твой отец хочет на мне жениться, – сказала я, так и не сдвинувшись с места.

– Да. – Эдо помрачнел. – А я должен был доказать свою верность, вручив ему тебя в Когахейре.

– Тогда почему та женщина хотела меня убить?

– Я… я не знаю.

– Она ведь ваша служанка?

Он медленно покачал головой. Гвардейцы хотели сохранить мне жизнь и были потрясены, когда девушка бросилась на меня, но теперь все они лежали мертвыми и не могли ответить.

Эдо пошел к двери.

– Нужно успеть, пока сюда никто не пришел.

Я посмотрела на Тора, стоящего вместе с Рахом в центре зала, их заляпанная грязью одежда теперь была в кровавых пятнах.

– Вам тоже нужно выбираться отсюда, –