ночи, но прежде хочу всё-таки сказать, что неимоверно тобой горжусь, ребёнок. Хотя теперь так называть тебя уже, наверное, неправильно, ведь то, что ты совершила, не каждый взрослый и опытный осилит. Ты даже не представляешь, что я пережил за эти дни, Мирри. Я проклинал каждую минуту своё решение отпустить тебя к Императору, больше всего в жизни боюсь тебя потерять, милая. — Я подошла к папе и крепко прижалась к его сильному родному телу, понимая, что именно объятья ему сейчас нужны, как воздух. Он почти до боли сжал меня в руках. Видимо, ещё не отпустил переживания и не верил до конца, что я сейчас рядом, что вернулась. — Твои весточки помогали мне не сойти с ума. А в те дни, когда их не было, я был готов пойти на твои поиски и лично убить Императора. И только Дар не позволил натворить глупостей, — он грустно усмехнулся своим мыслям. — Почему ты так долго молчала, родная?

Вместо честного ответа, который давать, откровенно говоря, не собиралась, я подняла взгляд на отца и посмотрела ему прямо в глаза. Улыбнувшись, поднялась на носочки и поцеловала в щёчку.

— Папочка, я тоже тобой горжусь! Ты смог меня отпустить и пройти свою часть этого испытания выдержкой, на которую я, например, не способна. Я благодарна тебе, что доверил мне эту миссию. Поверь, когда наступали моменты страха, отчаяния, отсутствия понимания, что нужно делать, единственное, что мне придавало сил — это то, что дома меня ждёшь ТЫ! Что я не могу оплошать и не оправдать возложенного на меня доверия. Я не могу предать тебя! Я люблю тебя, папа! Ты лучший отец в мире! — Немного помолчав, с искренней по-детски улыбкой добавила: — И называть меня ребёнком, кстати, ты можешь и дальше. Знаешь, как приятно девочке осознавать, что рядом всегда есть ПАПА, тот, на ком ты всегда можешь повиснуть в трудную минуту и почувствовать себя не взрослой и сильной женщиной, а маленькой и любимой дочкой. Спасибо тебе за тебя, папуля!

Мы долго ещё простояли в тишине в обнимку, прежде чем отпустить друг друга.

Затем сели на небольшой мягкий диванчик, я свернулась клубочком под папиным боком, и он, посмеиваясь, продолжил допрос:

— Меня терзает загадка: что ты все-таки сделала с Императором? Может, расскажешь, что это за «интуитивная» разработка?

— Пап, ты не поверишь, но это, правда, получилось само собой. Та единственная с ним встреча прошла, конечно, бурно, — все же надо папе хоть какой-то вариант событий донести, всё равно спросит, а так вроде уже рассказала. — Я тренировалась на полигоне утром, его племянник попросил спарринг, ну я согласилась, мысленно поставив целью шлёпнуть его по месту, где спина теряет своё благородное название, в отместку за их планы по отношению к тебе, — грудь отца сотрясалась от беззвучного смеха. — Знаешь, мотивация была очень сильной и своей цели я добилась. Этот бой увидел Император и предложил победить и его. Условием победы он озвучил первый неотражённый удар. Шансов против противника такого уровня у меня практически не было, но в рукаве были звезды и стерженек. Правда, чистый. После первых минут боя я поняла, что шансы победить стремятся к нулю, и в голову пришла идея метнуть мелочь в надежде, что хоть один ударон всё-таки пропустит. А вот в стержень вложила первое пришедшее на ум заклятие — разрывов связей магпотоков.

— А с чего ты взяла, что оно оборвет связь с его драконом? — ошарашенно и с глубочайшим непониманием воскликнул отец.

— Драконы при мне же магичили. Я успела оценить и проанализировать структуру их магий. При определенных нюансах они подтягивают к своей и драконью, связывая их при применении в бою. Как это происходит, я уловила. И направила в Императора заклятие зеркала, которое должно построиться за пару-тройку обращений и вместо связывания в узле, потоки будут отражаться. А так как металл стерженька внутри сразу рассыпался, то извлечь его он не сможет, а значит и шансов очиститься у крылатого нет.

Отец немного отодвинул меня от себя, заставив посмотреть на него, и долго пристально с восхищением всматривался в мои глаза.

— Дочь, это потрясающе!

— Я уникум? — рассмеялась в ответ.

— Ты не просто уникум, ты унаследовала уникальную магию мамы по управлению и изменению структуры магпотоков внутри самого мага. Кроме неё это никто не умел, она была последней представительницей своего древнего сильного рода, владеющего этим умением. Я был уверен, что этот дар потерян, но ты оказалась её наследницей. Я всегда считал, что как маг ты бесценна, но ты преодолела эту планку. Ты намного дороже!

Папа прижал меня к себе, а потом с хитрым мальчишеским задором спросил:

— Научишь?

— Конечно! — и мы рассмеялись.

Уже перед выходом, остановившись у открытой двери, отец все-таки ковырнул:

— Так и не ответила, лиса, на мой вопрос, почему несколько дней молчала…

Изобразив на лице максимально искреннее и честное выражение, серьезно отчеканила:

— Не представилось возможным. Но как только эта возможность появилась, я сразу дала о себе знать.

Отец никогда не был доверчивым и глупым, недаром же Король. Он только пристально и долго посмотрел мне в глаза и с усталой улыбкой кивнул:

— Я так и понял. Отдыхай повзрослевший ребёнок, я очень тебя люблю.

Глава XIII

Рано проснувшись на следующий день, я позволила себе поваляться несколько лишних минут, натянула образ «Рина», в котором нахожусь всегда вне стен своего крыла замка, и бодрым шагом направилась на утреннюю тренировку.

На полигоне увидела Гергарда, по-военному прямолинейно объясняющего бойцу суть совершённой ошибки, и направилась в его сторону. Остановившись за пару метров за спиной наставника, постаралась ничем не выдать своего присутствия, дабы полноценно насладиться неповторимой атмосферой армейских взаимоотношений командира и подчинённого. Приостановленную тренировку наблюдающих сию картину воинов заметил Ваннерт и, повернувшись в их сторону, резко гаркнул:

— Не понял! Чего любуемся? Или определяете, кто следующий?

Народ засуетился, но улыбки не сдерживал. Это вконец разозлило командира:

— В одну шеренгу! Бегом!

Пока он командовал, я решила продлить небольшой утренний лёгкий спектакль, поэтому двигалась вслед за ним так, чтобы продолжать оставаться за его спиной. Как бойцы ни старались, но улыбки с их лиц не сходили, а это в свою очередь, только ещё больше гневило начальство.

— Что смешного?? — И резко крутанулся на 180 градусов. А там стояла я.

Лицо Гергарда озарила счастливая улыбка, он махнул рукой на скалящихся воинов, из вредности или поддержания дисциплины скомандовал бег на 20 кругов и по-мужски скупо меня обнял. Здесь со