Шрифт:
Закладка:
Информацию, полученную от сенатора Гарина и депутата-доброжелателя, В. А. Сухомлинов использовал для составления записки, которая 17 февраля 1916 г. была передана им В. Б. Фредериксу, с тем, чтобы с ней ознакомился Николай II. В ней Сухомлинов делал акцент на том, что «под влиянием членов Государственной Думы на комиссию генерала Петрова производился нажим, который вызвал бы скандал, подрыв правительственной власти и привлечение к ответственности крупных лиц, до членов Императорской Фамилии включительно» (В. А. Сухомлинов намекал на великого князя Сергея Михайловича). Записка заканчивалась призывом прекратить эту «провокацию» [43, л. 6].
Николай II, несомненно, ознакомился с этой запиской. По нашему мнению, в прямой связи с ней находится проект царского рескрипта на имя В. А. Сухомлинова. Ввиду исключительной важности этого документа мы приводим его текст полностью: «Ознакомившись с докладом назначенной мною верховной комиссии по расследованию причин недостаточного пополнения запасов воинского снабжения армии, я пришел к заключению, что нет фактических данных относить это исключительно к вашей виновности. В короткий сравнительно срок после предшествовавшей войны вы смогли, при известных мне нелегких условиях, восстановить боевую готовность армии настолько, что она блестяще отмобилизовалась, сосредоточилась, и доблестные войска наши второй год ведут упорную борьбу с сильными врагами. Признаю поэтому справедливым выразить вам мою благодарность за понесенные в этом деле труды и разрешаю воспользоваться продолжительным отпуском для восстановления расстроенного вашего здоровья» [105, с. 45].
Сразу возникает два вопроса: кто был автором этого текста, и когда он был написан? А. Г. Тарсаидзе был уверен в том, что рескрипт приказал составить Николай II после последовавшего 21 февраля взятия русскими войсками Эрзерума [177, с. 260]. Однако, если мы примем названную точку зрения, то непонятно, почему рескрипт не был издан, и 1 марта император согласился с началом судебного следствия по делу Сухомлинова. Что так радикально поменяло позицию Николая II? Никаких экстраординарных событий за неделю, предшествовавшую 1 марта, не произошло.
На наш взгляд, проект рескрипта составил сам Сухомлинов, приложив его к записке, поданной В. Б. Фредериксу 17 февраля. Наше мнение основывается на том, что подобный текст не отвечал настроениям Николая II, имевшимся у него в феврале 1916 года. Ведь царь только что (9 февраля) лично посетил Государственную думу. Этот визит означал, что император настроен на сотрудничество с депутатами. Этот же мотив звучал и в декларации нового председателя Совета Министров Б. В. Штюрмера [84, с. 182]. Издать не просто благожелательный, а хвалебный рескрипт ненавистному для Думы генералу в этой ситуации означало разрушить мост между правительством и депутатами, только что начавший возводиться.
На авторство Сухомлинова указывает и текст проекта рескрипта. Важнейшая в этом отношении деталь – указание на «блестяще» проведенную мобилизацию русской армии в июле – августе 1914 года. Для Николая II с этой мобилизацией были связаны тяжелые воспоминания. Ведь министры фактически вынудили его отдать повеление об её начале. Другое дело Сухомлинов. Он считал её одной из важнейших своих заслуг. И даже в своем дневнике вел счет дням от начала мобилизации.
Николай II, получив написанный Сухомлиновым проект рескрипта, отверг возможность его публикации. Однако он по-прежнему симпатизировал Владимиру Александровичу и после недельных раздумий пришёл к выводу, что в сложившейся ситуации для самого же Сухомлинова наилучший вариант развития событий – беспристрастное расследование его деятельности, которое покажет его невиновность. Царь решил согласовать свою позицию по отношению к докладу комиссии Петрова с только что назначенным им премьером Б. В. Штюрмером. Сделал он это через В. Б. Фредерикса и А. А. Мосолова (Мосолов являлся непосредственным подчиненным Фредерикса – он был начальником канцелярии Императорского Двора и составлял исходившие из неё бумаги).
А. А. Мосолов провел всесторонний анализ сложившейся ситуации и изложил его в «Памятной записке, составленной в виду предстоящих переговоров Генерал-Адъютанта Графа Фредерикса с Председателем Совета Министров». 22 февраля 1916 г. Мосолов озвучил её перед Б. В. Штюрмером в присутствии В. Б. Фредерикса. 23 февраля копию памятной записки Мосолов прислал Штюрмеру. В ней был сделан вывод о том, что, несмотря на все негативные последствия суда над Сухомлиновым, освобождение бывшего военного министра от судебного разбирательства «немыслимо, как в виду общественного мнения страны, так и потому, что масса подробностей следствия проникла уже в Думу и там обсуждается» [43, л. 8].
Исходя из этого Николай II, получив от генерала Петрова 1 марта 1916 г. Всеподданнейшее донесение Верховной комиссии, согласился направить дело Сухомлинова в первый департамент Государственного совета для разрешения вопроса о предании его суду. Подписывая бумагу, царь заметил: «Приходится принести эту жертву» [147, с. 121–122].
3 марта помощник командующего Императорской главной квартиры генерал-адъютант К. К. Максимович отправил телеграмму В. Б. Фредериксу, в которой доложил просьбу Сухомлинова об «увольнении от службы и разрешении «носить гражданское платье» [178, с. 352]. Просьба бывшего военного министра была удовлетворена [65, с. 353]. 8 марта он был уволен [114, с. 354; 95, 1916, 10 марта].
Неожиданно 3 марта в «Русских ведомостях» произошла утечка конфиденциальной информации о материалах, собранных подкомиссией сенатора Посникова. Из этой статьи следовало, что значительное место среди них занимают не очень достоверные подробности бракоразводного процесса Е. В. Сухомлиновой с первым мужем. Автор материала передавал, что вокруг «бывшего военного министра образовался небольшой, но тесный кружок лиц, объединенных коммерческим интересом и, судя по некоторым признакам, еще более одиозными мотивами» и своими корнями «этот сухомлиновский кружок восходит к моменту увлечения Сухомлинова г-жей Бутович и его женитьбы на ней». Несколько лиц, «близких к Бутович», – писал журналист, – стали «энергично помогать» сближению генерала с молодой женщиной и «разводу Бутович с первым мужем». Среди них на первом месте газетой был назван «австрийский подданный Альтшиллер», при содействии которого «протекали все перипетии романа». Он же играл «значительную роль и в деле развода Бутовичей», а на свадьбе генерала был «посаженным отцом». Видную роль в развитии этой романтической истории газета отводила «и другому австрийскому подданному, Максиму Веллеру». «Третье лицо в этой компании – германская подданная Анна Аурих, занимавшаяся корреспондированием в немецкие газеты». «Наконец, видное место занимал в этом деле двоюродный брат новой жены Сухомлинова, инж[енер] Горшкевич».
По мнению автора Сухомлинов «чувствовал большую признательность к этой компании за те услуги, которые она ему оказала» и этим обстоятельством упомянутая компания широко воспользовалась «для того, чтобы заполучить для себя и для
