Посидели еще немного, и Кыкват говорит:

– Выйду-ка я по нужде.

Вышел из яранги, подошел к нартам, на которых приехал келе, и видит: в них кучей навалены и мертвецы, и еще живые люди; те, кто пока жив, ремнями связаны. Зарычала на Кыквата собака, которая была в нарты запряжена. Убил ее Кыкват, а потом развязал тех живых, кто в нартах сидел, и велел домой возвращаться: у них еще душа на месте была, не погубил их келе. А вот те, что уже мертвые в нартах лежали, – с ними ничего сделать у шамана не получилось.

А келе в это время сидит в яранге и думает: «Что-то долго мой помощник до ветру ходит. Как бы чего не вышло…»

И тут Кыкват закричал:

– Все скорее ко мне бегите!

Прибежали его односельчане – кто с острогой, кто с ножом, кто с кожаными ремнями. Связали келе и посадили в яму, а потом много недель подряд каждый день ему лили на голову грязь и помои. И наконец келе взмолился:

– Пожалуйста, отпустите меня!

– А будешь еще людей губить? – спросил его Кыкват.

– Нет, не буду больше! – завыл келе.

Сжалились над ним, развязали и отпустили. И с тех пор не болел никто из жителей селения, в котором жил шаман Кыкват.

Своеобразное положение в мифах Севера и Сибири занимают оборотни. Они редко выступают как злая сила (в отличие, например, от оборотней европейских). Часто оборотень представлен как помощник шамана, «охранитель» природы и даже стад, принадлежащих человеку. Оборотни гораздо сильнее и могущественнее, чем люди, поэтому их следует почитать, и в этом случае можно в их лице получить достойных помощников и защитников. Часто способность перевоплощаться в животное во время обряда приписывали шаману – этим подчеркивалась его способность находиться «между двумя мирами», проникать в мысли зверей и человека.

Во что бы превратиться?

В большинстве культур оборотни в основном превращаются в животных. Но на самом деле их «диапазон» значительно шире: и в Европе, и в Америке, и в Азии можно найти предания о способности отдельных людей превращаться в неодушевленные предметы (клок шерсти, дерево, уголек) или даже явление природы.

В корякском фольклоре есть сюжет о шаманке Кытне, который русскому или европейскому читателю может показаться немного странным: морали в этом предании как таковой нет, просто повествование о способности женщины и ее дочери обращаться в волков. Но на самом деле сюжет весьма характерен для народа, в среде которого он родился. Кытна получает способность обращения после проведения шаманского обряда, а уже обращенные женщины не вызывают у окружающих никакого священного ужаса… А история такова.

Корякская женщина-шаманка. Фото из коллекции Американского музея естественной истории. Ок. 1900–1901 гг.

У одной женщины по имени Кытна была дочь, которую звали Ралинавут. И вот однажды девушка исчезла, и никто не знал, куда она подевалась. Долго бегала Кытна по окрестностям, звала ее – но никто не откликался. И тогда начала женщина шаманить, чтобы узнать, где ее дочка. И узнала, что в окрестностях селения проходила стая из двадцати восьми волков, они-то и увели девушку за собой.

На следующий же день Кытна сказала своему супругу:

– Я знаю, где наша дочь. Далеко она ушла, но я найду ее и приведу обратно.

– И где же она? – спрашивает муж.

– Далеко на севере, туда нужно несколько недель идти!

– Ну раз так, – отвечает муж Кытне, – возьми с собой припасов побольше.

Нарезали они сушеного мяса, сложили его в мешок, и отправилась Кытна в путь. Но как только отошла она от жилища саженей сто – обратилась в волчицу и побежала быстро-быстро! Бежала она так несколько дней и добралась до стойбища оленеводов. Но прежде чем войти в него, снова женщиной обернулась.

Встретили Кытну в стойбище и спрашивают:

– Кто ты такая и куда идешь?

– Дочку я ищу, – отвечает та. – Ушла она со стаей из двадцати восьми волков.

– Долго же тебе идти придется, – говорят ей. – Волки далеко отсюда ушли, мы их уже несколько недель не видели. Давай дадим тебе упряжку? Поедешь на оленях.

– Нет, спасибо, – отвечает Кытна. – Не нужно мне оленей, пойду так.

Вышла на край стойбища, да и обратилась снова в волчицу. И побежала так быстро, что никакие олени не догнали бы!

«Так вот почему она не хотела на оленях ехать!» – подумали те, кто это видел.

Долго бежала Кытна-волчица и вскоре встретила старого волка.

– Скажи мне, – спросила она его, – не видел ли ты девушку, которая живет в стае волков?

– Да, было такое, – отвечает тот. – Видел я недавно стаю из двадцати восьми волков, но один волк там какой-то странный, как будто не настоящий.

«Видно, это и есть моя дочь!» – подумала Кытна и побежала дальше. Добралась она до нового стойбища, где жили оленеводы, снова обратилась в женщину и пришла к главе стойбища как гостья.

Г.К.В.Бергхаус. Коряк. Изображение из книги «Народы земного шара». Сер. XIX в.

– А нет ли у вас тут поблизости волчьей стаи? – спросила Кытна.

– Есть! – отвечают ей. – Целых двадцать восемь волков! Уже несколько оленей у нас зарезали.

Поняла Кытна, что пришла она туда, куда нужно. И вскоре уже была за границей стойбища и искала волчью стаю. Долго бродила и звала:

– Ралинавут!

А волки в это время оленя ели. Услышала Ралинавут-волчица свою мать и думает: «Какой-то голос знакомый. Кто бы это мог быть?»

Традиционный праздник в Корякском автономном округе

И тут снова Кытна кричит:

– Ралинавут!

Вспомнила девушка голос своей матери, обратилась из волчицы в человека и пошла к ней. Говорит ей Кытна:

– Очень долго я тебя искала. Пойдем в стойбище, отдохнем, а завтра утром отправимся домой.

Пришли они в стойбище, в котором Кытне на волков жаловались. Смотрит на них народ, удивляется: «Надо же, и волки ее не тронули, и дочку обратно привела!»

Настало утро, и собрались Кытна с дочерью домой. Вышли за границу стойбища и обратились в волчиц; побежали быстрее ветра.

Муж Кытны в это время дома был. Прибегают к нему соседи и кричат:

– Мы двух волков видели! Прямо сюда бегут!

– Это, наверное, моя жена с дочерью возвращаются, – отвечает тот.

Прибежали волки в селение, снова приняли человеческий облик. Вошли Кытна с дочерью домой и долго жили счастливо.

Кто такие сиртя?

Сиртя, или сихиртя, – в представлении ненцев некий мифический маленький народ, живущий под землей и населявший землю до появления собственно ненцев. Это практически аналог европейских гномов или двергов. Прямыми потомками сиртя иногда считают людей, якобы наделенных какими-то экстрасенсорными способностями.

Разные существа, разные миры

Эвенкийская сказка о путешествии на небо сохраняет в себе не только черты древнего мифа, но и гораздо более позднего фольклора: небо здесь выступает явно как наследник мифологического верхнего мира, но практически все остальные подробности сюжета сложились позднее. История такова.

Один эвенк с товарищами плыл на лодке в соседнее селение торговать.