– Хасс, – прошептала Ким, – почему он не трогает тебя?

Кхассер ответил не сразу. Он отнял руку, посмотрел на побелевшую ладонь, каждую линию на которой повторял льдистый узор, и тихо произнес:

– Потому что… это мой Сеп-Хатти.

Вся разрушительная мощь бурана, его ярость и злость, безраздельно принадлежали кхассеру. Он чувствовал их покорность и готовность сорваться по первому же приказу.

– Почему…

– Потому что ты со мной.

Ким покачала головой, не в состоянии понять и принять этот ответ. Она простая девочка из монастыря, разве может ее присутствие совладать с непокорной стихией?

– Он не прощает слабости, а мы никогда не приходили в долину полностью восстановленными.

Все оказалось так просто. Кхассерам не хватало сил, чтобы приять первородную связь с Сеп-Хатти. Они лишь чувствовали его приближение, не понимая, что перед ними не враг, а древний союзник. А маленькая хрупкая Ким дала ему силу, которой он никогда прежде не знал, первородный камень напитал до верху.

Сейчас они были на равных.

Звериная сущность довольно урчала, а сам кхассер улыбался. Теперь он знал, что надо делать:

– Собирай вещи, Ким. Мы отправляемся домой.

Она не стала задавать лишних вопросов и молча убежала в пещеру. Только бросила на ходу:

– Лисса!

Вирта покорно последовала за ней, и терпеливо ждала, пока к седлу примостят свернутые одеяла и другие не хитрые пожитки. Она нервничала, переступала с ноги на ногу и фыркала, недоверчиво посматривая туда, где ярился ураган.

– Мне тоже страшно, но я верю ему, – твердо сказала Ким и ободряюще провела ладонью по чешуйчатому носу, – все будет хорошо.

– Готова? – на входе появился кхассер. Его янтарные глаза полыхали от нетерпения. Он предвкушал. Жадно, трепетно, словно вернул себе то, что давно было утрачено.

– Да.

– Нам пора.

Он помог пристроить Манилу на спине у Лиссы, взял в одну руку поводья, во вторую – дрожащую ладонь Ким.

– Не бойся.

Она пыталась быть смелой, но все равно зажмурилась и сдавленно охнула, когда они подошли к краю обрыва, и Хасс твердо шагнул в бушующий ураган.

Мир вокруг закрутился с неимоверной скоростью. Где верх, где низ – не разобрать. Ее швыряло, крутило, глаза слепили миллионы всполохов и разноцветных искр, в ушах гремели нескончаемые раскаты грома. Единственное, что было твердо и незыблемо в этом вертепе – теплая ладонь кхассера, уверенно сжимающая ее пальцы.

Не успела Ким опомниться, как ее подбросило и с силой швырнуло на землю, а когда она немного пришла в себя, то увидела перед собой сияющее на солнце снежное плато, а чуть впереди, едва выделяющееся на общем фоне марево зачарованного перехода.

– Давай, Ким. Нам туда.

Проваливаясь по колено в снегу, не обращая внимание на холод и промокшую одежду они шли к нему. Перепуганная вирта, перемешавшая все свои облики, пошатываясь плелась следом за ними. Передние копыта проваливались в снег, на конце змеиного хвоста задорно торчала лохматая кисточка, редкая грива пробивалась поверх плотной чешую, покрывающей длинную шею.

Они шагнули в портал друг за другом и спустя мгновение выпали на зеленую сочную траву. Было тепло. В воздухе кружили толстые шмели и пестрые бабочки, а над ними синело яркое небо Андракиса.

Глава 19

– Ты как? – хрипло спросил он, не в силах пошевелить даже рукой.

Такая слабость накатила, что кхассер был готов заснуть прямо здесь на земле. Хотелось свернуться по-кошачьи и спать до тех пор, пока бока не заболят. Но кроме дикой усталости было еще одно ощущение. Яркое, пробирающее до самых костей, заставляющее губы растягиваться в счастливой улыбке. Это была радость. Потому что они смогли. Справились, переборов трудности, которые казались непреодолимыми, вернулись домой, хотя совсем недавно это казалось невозможным.

– Жива, – только и смогла выдавить из себя Ким, – вроде бы.

Хасс нащупал ее рукой и подтянул ближе, укладывая к себе на плечо. Они едва дышали и как завороженные смотрели на облака, проплывающие над ними.

– Давай останемся здесь навсегда? – предложила она, чувствуя, как начали слипаться глаза.

– Будем лежать в тишине и покое. Зарастем мхом…

– Не самый плохой вариант, после всех злоключений, через которые мы прошли. Как думаешь?

Кхассер чуть повел плечами. Шевелиться действительно не хотелось, но и лежать просто так не было возможности. Их путь еще не закончен, надо сделать последний шаг. Почувствовав, как он подобрался, девушка устало спросила:

– Что теперь?

– Надо лететь в Андер и рассказать обо всем императору.

– Я не хочу туда, – Ким тут же попыталась отстраниться, но он удержал, вынуждая остаться на его плече, – я его боюсь.

Еще живы были воспоминания о том, как Хасс отправлял ее в столицу, чтобы Тхе’Маэс лично проверил, что ценного есть в ее голове.

– Он тебя не тронет.

– Я не верю.

– Мне или ему? – янтарь светился усмешкой.

Ким ничего не ответила и с тяжким вздохом снова уставилась на кружевные неспешные облака.

Хассу она верила, но как быть с сердцем, которое мучительно сжималось и пропускало удар за ударом, от одной мысли о том, что теперь она здесь навсегда и возвращаться некуда. Она и не хотела возвращаться – ни в Милрадии, ни в долине изгнанников не было для нее места, но этот мир по-прежнему пугал своими порой жестокими нравами, правилами которых она не знала и не понимала. Пугал тем, что здесь все по-другому: мужчины способные перевоплощаться в крылатых зверей, вирты вместо лошадей, кровожадные валлены, бесправные хвеллы и лагеря защитников. Здесь чтили магию и грубую силу, а за проступки порой наказывали так жестоко, что волосы вставали дыбом.

Но все же этот мир был честнее, а честность подкупала.

Ким заставила себя подняться. Сначала села, потом потихоньку поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела к Лиссе. Та уже немного пришла в себя, избавилась от мешанины обликов, остановившись на привычном лошадином. На спине у нее все так же болталась бесчувственная Манила. Ким проверила подругу – дышит, проверила мешочек с камнем – на месте, потом обняла вирту за шею, прижавшись щекой к теплой шерсти:

– Готова идти дальше?

Лисса возмущенно всхрапнула, категорически отказываясь продолжать путь.

– Надо, родная, надо. Немного осталось.

Тем временем Хасс тоже встал, с кошачьей грацией потянулся, разминая затекшие мышцы, и подошел к ним. На его приближение вирта ответила глухим утробным рычанием.

– Не ворчи, – ухватил ее за холку, по-хозяйски притягивая к себе, – Прости за пещеру. Я был не в себе, а ты казалась очень вкусной.

Не удержался и щелкнул зубами, тут же получив