Помню, слышала одну историю про айтишника, наверное, она из разряда легенд-пугалок, но тем не менее…

Итак, одна девушка встречалась с айтишником. Но недолго, они не сошлись характерами, и вскоре девушка встретила другого мужчину. Они расстались, и тогда ее бывший поклонник взломал все ее аккаунты в социальных сетях, восстановил все ее переписки за все время ее общения в сети и отправил «текущему» поклоннику по почте много интересной информации о ее романах и любовных «экспериментах» – фото, видео, аудио, скрины особо интересных диалогов… Это произвело на девушку ошеломляющее впечатление, равно как и на ее «текущего» поклонника. Они расстались. А бывший обещал, что отправит ту же информацию всем следующим ее поклонникам, и будет действовать так до скончания века, и никто и ничто его не остановит.

А что, если мы вдруг расстанемся с Сашей и он решит мне отомстить? И тоже взломает все мои аккаунты и влезет в мою переписку? Мне нечего было стыдиться, на «горячем» и прочем интиме меня бы точно не поймали. Но. Но… В моей почте – переписка с Фиделем и другими людьми, за которых я писала курсовые и другие тексты. Книги.

Если кто-то выставит это на всеобщее обозрение, то будет просто катастрофа. Эти люди пострадают. Да, пострадают не по моей вине, а по вине взломщика… но и по моей вине тоже. Ведь я раскрылась перед другим человеком. Я выбрала себе такое окружение, что из-за моей доверчивости пострадало множество людей. Чего они лишатся? Ну всего. Карьеры, например. Нет, конечно, может и обойтись, скандалов вокруг так много, что люди уже на них не реагируют, но… кто знает. Если умело разводить огонь, то все возможно.

Саша не мог меня подставить, он бы никогда не сделал этого. Это я точно знала. Почему же мне в голову лезла подобная ерунда?

Кажется, это случилось потому, что мой мир в какой-то момент сломался. Когда Илья показал мне свое истинное отношение ко мне – тринадцатого января. И потом, недавно, когда признался в своих многочисленных изменах.

Мир стал для меня другим. И я была уже не я.

И я продолжала быть откровенной с Сашей. А пусть… Пусть будет как будет.

…Я, например, очень мало интересовалась Сашиной работой, все эти айтишные дела для меня – не просто темный лес, а вообще что-то непонятное и далекое.

А вот он очень даже интересовался моей работой.

Однажды вечером, когда мы отправились в парк на прогулку, Саша спросил:

– Так что же это получается, нельзя верить всему, где указано – «написано по реальным событиям»?

– Верить можно, но… даже автобиография, написанная собственноручно, не может являться абсолютной правдой. Даже реальные, документально подтвержденные факты не в силах отразить истину.

– Это как так? – спросил Саша. – Нет, я в принципе понимаю все это, но…

– Хитрость заключается в том, в каком порядке подавать эти факты. И в каком формате их подавать, чувствуешь? Даже в той же автобиографии можно что-то рассказать о себе, а что-то утаить. Важно, с какими интонациями излагать события свой жизни… Иногда бывают истории, где человек совершает откровенную подлость, но рассказывает события так, что все начинают рыдать от сочувствия к нему и заранее его оправдывают. То есть даже автобиография не может являться полным отражением действительности. Что уж говорить о художественных историях, созданных по реальным событиям. Там тоже могут быть смещены акценты, отношения героев поданы тенденциозно, события изменены в угоду боˊльшего драматизма, что-то усилено, что-то смягчено… Ну просто потому, что у искусства такие законы. Одно и то же реальное историческое событие может быть совершенно по-разному подано двумя писателями с противоположными взглядами. У одного автора это будет трагическая история про былинных героев, у другого – разоблачение зажравшихся бездельников.

– Понятно, – пробормотал Саша. – Из серии «врет как свидетель». Теперь буду осторожнее относиться к сюжетам, на которых стоит пометка «создано по реальным событиям».

– Журналисты и писатели умеют ловко расставлять акценты, меняя саму суть произошедшего, – усмехнулась я. – То, что ты можешь прочесть в книжке жанра тру-крайм, и то, что написано в реальных материалах того же самого дела – две большие разницы.

– Значит, ты все придумываешь?

– Не совсем. Я стараюсь подавать материал интересно. Недавно писала цикл о пропавших без вести людях. Например, у одной женщины пропал муж. Они всем семейством проводили летний отпуск у родителей жены, муж вернулся на несколько дней раньше, у него отпуск закончился. Домой вернулся, а на работу не вышел. Все документы, вещи его остались дома. В квартире все так, словно он зашел в нее, а потом отправился в супермаркет за продуктами. Тот на соседней улице, кстати. Так и не нашли мужчину, признали его умершим через положенное время. Или другая история – молодой человек в новогоднюю ночь поссорился с девушкой. Отправился к друзьям в другой город общественным транспортом. В какой-то момент, уже приближаясь к большой реке, он вдруг резко передумал ехать и вышел из автобуса на мосту, и пропал. Сначала отвечал на звонки, потом тишина. Искать его начали на следующий день, его родные объездили все морги. А его тело всплыло в реке через полгода. Еще история – девушка ехала к родителям на поезде. А потом вдруг сошла с поезда, сказав, что плохо себя чувствует. Остановилась в местной гостинице. И все. Больше никто эту девушку не видел и не слышал. Прошло уже несколько лет. Она так нигде и не объявилась…

– Как жаль этих людей… И их родных! – пробормотал Саша.

– А история с перевалом Дятлова, которая до сих пор будоражит умы? Что там произошло?! И еще история с двумя девушками-голландками – Крис Кремерс и Лисанн Фрон. В апреле 2014 года подруги отправились в одиночный поход в тропический лес в Панаме. Их искали, потом обнаружили часть их останков… спустя несколько месяцев. Причины смерти девушек неизвестны. Что интересно, так это то, что смартфоны пропавших девушек были активны в течение полутора недель после их исчезновения. Ну и плюс странные фотографии, найденные в их фотоаппарате…

Я засмеялась невесело, потом вдруг вспомнила:

– Знаешь, Саш, но больше всего меня поразила история с писательницей Элис Сиболд. Она, эта реальная история, вызывает и сочувствие, и ужас, и отчаяние… Хотя тут уже речь не о пропаже людей, а об ошибках следствия.

– Расскажи, – потребовал Саша.

– Короче. Тысяча девятьсот восемьдесят первый год. Восемнадцатилетнюю Элис, девственницу в тот момент, изнасиловал чернокожий мужчина. Элис написала о происшествии книгу, называется «Счастливая». А потом она увидела