— Да! И его убийство не сделает ситуацию лучше. Я просто хочу, чтобы все это закончилось. Я хочу, чтобы его арестовали. Я хочу, чтобы он убрался отсюда, пожалуйста.

Она встречает ледяной взгляд Коула, в его глазах читается мольба. Выражение его лица смягчается, и он кивает.

— Моя жена только что спасла тебе жизнь. Извинись перед ней, — рявкает он Юджину.

— Я не твоя жена, — шепчет она, пока Юджин бормочет извинения.

Котенок мяукает.

— Извинись и перед нашим котенком, — добавляет Коул.

Юджин усмехается. — Я бы скорее отнес эту уродливую тварь в лес и пристрелил.

Бри выдыхает, ее лицо искажается от ужаса при словах Юджина.

Коул поднимает бровь. — Это было не очень хорошее извинение, — холодно говорит он. — Бриана, иди в спальню, закрой дверь и заткни уши.

Она остается неподвижной, уставившись на Коула с отвисшей челюстью.

— Коул…

— Омега. Иди наверх.

Нет никаких сомнений в том, что он использует влияние Альфы. Ослушаться его невозможно. Как бы сильно она этого не хотела, ее внутренняя Омега с легкостью выполняет его команды. Милый оранжевый котенок все еще у нее на руках, она поднимается по лестнице в спальню, закутывает котенка в одеяла и закрывает ей уши.

Выстрел раздается минуту спустя.

ГЛАВА 35

КОУЛ

Его Омега в ужасе.

Ее кислый страх доносится с верхнего этажа до самой гостиной, где лежит тело Юджина.

Убирать выстрелы из дробовика — сущий кошмар, но он делает это не в первый раз.

У Беты хватило наглости нацелить ружье на его Омегу.

Он не должен был оставлять ее в тот день. С тех пор все превратилось в дерьмо.

Его телефон, блядь, больше не работает, поэтому он не мог сказать ей, что уже в пути, а потом наткнулся на это.

Он следует за ее запахом вверх по лестнице, не зная, чего ожидать.

Когда он открывает дверь спальни, все оказывается хуже, чем он опасался.

Котенок чувствует себя просто отлично. Мини-Оскар уютно устроился в ворохе одеял и мирно спит в ногах кровати.

Но его Омега — это совсем другая история.

Бри сидит, скрестив ноги, ее глаза широко раскрыты и смотрят прямо перед собой. Ее руки неподвижно лежат на коленях.

Она даже не замечает, когда он входит в комнату.

Ее аромат испорчен горькой, резкой ноткой, и это пугает его.

Он делает шаг ближе, но она не замечает. Она просто смотрит на стену, медленно раскачиваясь взад-вперед.

— Бриана, — шепчет он, опускаясь перед ней на колени.

Ее зрачки огромны, а дыхание вырывается в резком, неестественном ритме.

Она в шоке.

Это из-за него.

Он облажался так сильно, что его пара дрожит, не в силах сосредоточиться ни на чем, кроме стены.

— Детка, — он тянется, чтобы взять ее за руку. Она ледяная и безвольная.

Блядь.

Ее лицо лишено всякого цвета, а его внутренний Альфа ревет в агонии.

Он сделал это. Это все его гребаная вина.

— Омега.

Ее глаза блестят от слез, но она по-прежнему не смотрит на него. Ее взгляд расфокусирован, выражение лица лишено эмоций.

Сладость ее запаха исчезает, сменяясь горьковатым ароматом.

— Милая, пожалуйста, — хрипит он. — Вернись ко мне.

Он поднимает взгляд на ее милое лицо и касается ее щеки. Она все еще холодная и смертельно бледная.

Он знает, что может вывести ее из шока, но это не тот способ, которым он хотел это сделать.

Он никогда не думал, что их брачный укус произойдет при таких обстоятельствах. Он хотел сделать это, когда она добровольно отдаст ему свою душу.

Не так. Не для того, чтобы вывести ее из ее собственного разума.

Когда он стоит над ней и подносит губы к ее чувствительной половой железе, он не уверен, простит ли она его за это.

— Я люблю тебя, — шепчет он ей на ухо, и у нее перехватывает дыхание. — Прости.

Нежно убирая волосы с ее липкой кожи, он вонзает зубы в ее чувствительную половую железу.

ГЛАВА 36

БРИ

Ей холодно. Она не может пошевелиться.

У нее звенит в ушах, когда она, не мигая, смотрит в никуда.

Все такое тяжелое. Невозможно пошевелить пальцами. Они застывают у нее на коленях, когда она делает прерывистые вдохи, ее легкие с трудом работают.

Кто-то находится с ней в комнате.

Альфа? Аромат восхитительный, знакомый и…

Коул.

Коул находится в комнате, знакомый запах ржавчины — крови — смешивается с его сущностью.

Нет, думает она про себя. Он убийца, он тот, кто стоит за всем этим…

Ей кажется, что она слышит, как ломается его голос, но жужжание в ее голове слишком громкое, чтобы она могла расслышать, что он говорит.

Она плывет далеко от всего и вся.

Она никогда не вернется, решает она.

Так будет лучше.

Ушла от Коула, Дарлин, ее матери, Карла… от всех.

Она исчезнет из этого мира.

Она снова может быть со своим отцом. Ее отец, который знал бы, как со всем справиться. Который не был бы таким слабым, как она, который не влюбился в…

Она снимет другой отель и убедится, что там нет уборщиц, которые могли бы ее проверить.

На этот раз она обязательно истечет кровью. Может быть, она украдет у матери препараты для разжижения крови.

Дело сделано. С ней покончено.

Она…

Давай, детка, приди в себя.

Голос ее отца, по которому она так скучала, наполняет ее голову, и слезы наполняют глаза.

— Вернись ко мне, — умоляет другой голос.

Возвращаться некуда.

Слабое мяуканье наполняет комнату.

В комнате есть кошка?

— Я люблю тебя, — шепчет тот же голос ей на ухо. — Прости.

За что?

Но она задыхается, когда острая боль пронзает ее шею. Сильные руки удерживают ее голову на месте, и свет вспыхивает у нее перед глазами.

Она выбралась из темного места в своем сознании и вернулась к реальности.

Реальность, в которой Коул только что укусил ее в брачную железу.

Он отстраняется, его пронзительные голубые глаза находятся в нескольких дюймах от нее.

— Прости, — шепчет он. — Но это был единственный способ вернуть тебя.

Он выглядит таким же ошеломленным, как и она, когда все рушится на нее.

— Что ты сделал? — тихо спрашивает она, широко раскрыв глаза. — Что ты сделал?

Теперь он у нее в крови. Суть того, кем он является, проходит через ее сердце и разум.

Она ждет, когда его холодное, извращенное сердце отравит ее.

Но это не так.

Его присутствие в ней успокаивает, без намека на злобу или страх. Все, что она чувствует, это…

— О, — выдыхает она, встречаясь с ним взглядом.

Безопасность. Защита. Тепло.

— Я не хотел, чтобы все было так, —