первых, то они охотно шли на железнодорожный транспорт, на машзаводы, а вторых немало было на заводах металлургических (яркий пример — жизнь и судьба знаменитого анархиста, сподвижника Махно — Льва Зодова (Левы Задова из романа Алексея Толстого «Хождение по мукам»). В шахтах же донбассовцев иудейского вероисповедания можно было встретить в основном в инженерских фуражках.

Украинское село массово пошло на шахты и металлургические заводы только при Советской власти, после жестоких голодных годов начала тридцатых. Но в еще большей части малороссы разбавили чисто русский Донбасс в послевоенное лихолетье. И не всегда добровольно. В филиале Донецкого исторического областного архива хранится немало документальных свидетельств того, как молодых мужиков с Западной Украины по принудительному набору везли на шахты Донбасса. Надо же там было кому-то работать. Многие из них бежали из спецэшелонов, из бараков при шахтах. Их ловили и снова приставляли к кайлу и лопате. Так и привыкли. Так и сделались шахтерами. Особенно много было их в Восточном Донбассе, на рудниках Енакиево, Дебальцево, Ждановки, Углегорска, Красного Луча и Ровеньков. И сегодня там наибольший процент тех, чьи деды еще помнят леса и схроны Галичины и Волыни. Правда, к счастью, они полностью обрусели, хотя эти города и дали в итоге немало бойцов для местной националистической фаланги.

Интересно посмотреть на тенденцию изменения национального состава жителей местечка Юзовка, начиная, скажем, с 1880х. Первый период (примерно до начала 1890х): русские и остальные. Второй период (до 20х годов XX века): великороссы-евреи-малороссы, и, наконец, третий период (с 1930х): великороссы-малороссы-евреи.

К концу существования СССР в целом по области установился великорусско-малорусский паритет, что дало Киеву основания утверждать, будто на этих землях от века существовало автохтонное украинство. Никто не задавался в лихие 90е вопросом — отчего это на референдуме марта 1991 года подавляющее большинство и этнических украинцев проголосовало за сохранение СССР точно так же, как и этнические русские, и этнические греки и евреи — все четыре основных народности были едины. Также они были едины и на областном референдуме в Донецке, где единогласно проголосовали за русский язык в качестве государственного в своем крае. Сегодня, 20 лет спустя, мало кто помнит вообще, что был такой опрос народа.

Но единство русских племен и всех народов, населяющих Донбасс, всегда зиждилось в том числе и на русской культуре, русском языке, который, понятно, был языком межнационального значения не только в советское время.

Еврейский вопрос

Отдельно стоит сказать о еврейском вопросе в Донбассе. Невольно вспоминается советский журналист из романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок». Конечно, вы все помните разговор между фельетонистом Пеламидовым и мистером Бурманом в мягкой шляпе:

«Для разгона заговорили о Художественном театре. Гейнрих театр похвалил, а мистер Бурман уклончиво заметил, что в СССР его, как сиониста, больше всего интересует еврейский вопрос.

— У нас такого вопроса уже нет, — сказал Паламидов.

— Как же может не быть еврейского вопроса? — удивился Хирам.

— Нету. Не существует.

Мистер Бурман взволновался. Всю жизнь он писал в своей газете статьи по еврейскому вопросу, и расстаться с этим вопросом ему было больно.

— Но ведь в России есть евреи? — сказал он осторожно.

— Есть, — ответил Паламидов.

— Значит, есть и вопрос?

— Нет. Евреи есть, а вопроса нет».

Можно сказать, что примерно так оно и было в Донбассе. Евреев было предостаточно, особенно после того, как в начале 80х годов XIX столетия стало полегче вырваться из пресловутой «черты оседлости», и десятки тысяч евреев переселились в приморские и южные городки, городочки и местечки вроде Юзовки.

Формально им запрещалось селиться на землях Войска Донского, а значит — на той части нынешнего Донецка, которая тогда не была еще Юзовкой, их не должно было быть. Но это только если с казачьим начальством не договаривался хозяин той или иной шахты, на которой требовались услуги специалиста-еврея.

Как бы там ни было, но к началу 1890х годов процент еврейского населения в Юзовке становится велик, в процентном отношении местечко было одним из самых еврейских городов Юга России. По переписи 1917 года, например, из 90 тысяч жителей города почти 19 были евреями. То есть практически каждый пятый. К 1926 году эта пропорция выросла еще больше — 25 процентов жителей Сталино.

Конечно, основным занятием еврейских юзовцев были торговля, ремесла и извоз. Но их приезжало сюда так много, что еврейская беднота шла уже и на завод. Упомянутый нами Лев Александрович Зодов, например, работал каталем — такой рабочий катал перед собой наверх по сходням к жерлу домны «козу» — тачку с рудой. А вес тачки — от 500 до 800 кг. Понятно, что с такой работой долго могли справляться только очень сильные физически люди. Таким был и Лёвка, и его брат Даниил, да и отец, работавший извозчиком.

Однако повторимся — в шахте еврей был редкостью.

Живший в Юзовке начала XX века Залман Аран оставил после себя воспоминания, недавно переведенные с иврита Петром Вариятом.

Кроме любопытных описаний юзовского быта, Залман оставил и любопытные строчки о евреях Юзовки.

В Юзовке был большой базар. Из тех, кого можно было увидеть на нём, большинство составляли женщины. Они и продавали, и покупали. (…) Торговые дела почти полностью находились в руках еврейских торговцев и продавцов. Большинство ремесленников и мастеровых людей были также евреями. Но вот рабочие в основном были не евреи.

У рабочих завода был большой и богатый кооперативный магазин. Недалеко от него располагалась библиотека местечка и легальный «Союз приказчиков», который организовывал семейные вечера. На них пили чай и играли в лото. Эти три учреждения кооперативный магазин, библиотека и «Союз приказчиков» служили прикрытием для нелегальной деятельности местной социал-демократической партии».

Список «Союза приказчиков» Юзовки был в свое время опубликован краеведом Валерием Стёпкиным. Действительно, имена в основном еврейские, частично армянские и ассирийские, горсть русских.

О роли еврейских бизнесменов и просто менеджеров в жизни Донбасса того времени писали практически все заезжие писатели и журналисты — это бросалось в глаза. Взять хотя бы «Очерки Донецкого бассейна» популярного в то время в России Каронина-Петропавловского, который дал точный, но и эмоциональный (тем ценней) срез экономической самодеятельности крестьянских владельцев шахт. Буде найдутся любители данного жанра — рекомендую в «Очерках Донецкого бассейна» рассказ о крестьянине Перепичке (фамилия выдает малоросса), о его отношениях с евреем-арендатором шахты под Щербиновкой (Дзержинск). Там есть настолько примечательный диалог, что уж, видно, не удержаться от цитирования:

— Хуже будет! — сразу ответил Перепичка.

— Без жида-то?

— Хуже будет без жида, — твердо ответил мужик.

— Это почему? — спросил я, немного