Завод Новороссийского общества

Отчет весьма пространен, цитировать его шире нет возможности — по сути он сам представляет собой отдельную книжку формата А4. Заметим только, что практически все подразделения Общества были к тому времени оборудованы всем самым новым, самым передовым, включая шведские немецкие пароэлектрические установки и подъемные машины в шахтах и врубовые комплексы американского производства.

Адам Свицын, директор Новороссийского общества

Отцом всего этого великолепия был первый русский директор НРО Адам Свицын — представитель знаменитого «директорского» выпуска Санкт-Петербургского горного института. Об этом талантливом организаторе производства, грамотном инженере, горняке и металлурге, бизнесмене и, наконец, астрономе-любителе высокого класса стоит рассказать подробнее. Это ведь он затеял и организовал масштабную реконструкцию всего производства после того, как занял место директора после последнего в этой должности — англичанина Андерсона. Это он привлек к работе на своем заводе великого русского доменщика Михаила Курако и будущего светилу русской металлургии и академика Ивана Бардина, а также непревзойденного геометра и спортсмена, отца советского альпинизма Георгия Николадзе. Но обо всех них достаточно много написано, их судьбы хорошо изучены. Свицыну не повезло — он был репрессирован, и его имя надолго исчезло из истории русской науки и производства. Разве что вот Александр Бек о нем написать сумел. Хоть немного. Расскажем же чуть больше.

Донбасс в судьбе: грустная история карьеры аДама

Весной 1900 года курс в Санкт-Петербургском горном институте окончили два приятеля. Обоим было чем гордиться — выпустились, как тогда говорили, «по первому разряду», то есть с отличием. Первым в официальном списке шел Адам Свицын, следом за ним Александр Скочинский.

Двадцатый век только брезжил на горизонте. Радужные мечты, желание сделать карьеру на избранном поприще переполняли молодых инженеров… Как по-разному сложится их судьба. Сын польского повстанца, сосланного в глухой якутский угол за участие в восстании 1863 года, Александр Александрович Скочинский останется в «альма матер» заниматься исследовательской работой, уже в советское время станет крупным ученым с мировым именем, главой школы в деле рудной вентиляции и безопасности горных работ, академиком и мирно скончается в 1960 году уже глубоким стариком. Пятнадцать лет спустя его именем назовут самую глубокую и мощную шахту Европы, заложенную в Донецке еще при его жизни…

Что касается дворянского сына из-под Ковно (литовский Каунас) Адама Свицына, то ему суждено будет познать и радость, и горечь непростого инженерского ремесла, возглавлять одно из самых заметных предприятий стальной индустрии, а потом надолго кануть в безвестность. Имя его при Советской власти упоминаться будет вскользь и почти исключительно в негативном смысле. А жаль, ведь Адам Александрович Свицын — несомненно, одна из самых оригинальных фигур Юзовки первой трети двадцатого века. Но обо всем по порядку.

…В то время как его однокашник Скочинский ставил опыты с рудничным газом в тиши лабораторий горного института, Адам Свицын с головой окунулся в производство. Горно-металлургическое дело еще не именовали «комплексом», и оно не знало всех радостей узкой специализации, а потому молодому и амбициозному горному инженеру не составило особого труда устроиться на Александровский Южнорусский завод Брянского общества, в просторечии — «Брянку» — в Екатеринославе. Одно из современнейших предприятий своего времени, Брянский завод требовал множества свежих кадров и, надо сказать, лозунг «молодым у нас везде дорога» здесь воплощался с завидным постоянством задолго до советских времен, его породивших. Понятное дело, молодой инженер с дипломом горного инженера должен был пройти проверку делом. Как именно проходил ее Свицын, мы доподлинно не знаем, но сто процентов — он сумел впечатлить хозяев завода — всего через четыре года 27летний Адам Свицын, выказав недюжинные организаторские способности, становится помощником управляющего.

На дворе стоял, правда, 1905 год — год Первой русской революции. Не лучшее время для карьеры и опасное для жизни. Летом 1906 года Адам Александрович чудом избежал гибели. У стен паросилового цеха «Брянки» раздались выстрелы. Анархист стрелял в другого помощника директора завода, Мылова (известного издевками над рабочими), но пару пуль было выпущено и в Свицына, чтобы не оставлять свидетеля. Мылов получил свинцовый заряд точно между глаз. Свицына судьба хранила — пуля чиркнула по щеке, оставив на всю жизнь шрам и нервный тик. Адам, в характере которого осторожности хватало, понял, что надо перебираться на другое место.

«Другим местом» стала Юзовка, где уже несколько лет не хватало хорошего управляющего. В 1903 году сыновья покойного основателя Новороссийского общества (НРО) Джона Юза, решив завязать с жизнью в дикой степи, отошли от дел и перебрались в Петербург. Естественным образом сменился и топ-менеджмент. Правление общества, мягко говоря, было недовольно директором Джейком Андерсеном и подыскивало ему замену. Не о нем у нас речь, но скажем пару слов об этом английском инженере, коль уж он был предшественником героя нашего очерка.

Андерсену вообще-то не повезло в Донбассе. Много лет он проработал на знаменитых Выксинских заводах в Нижегородской губернии. Владелец заводов немецкий предприниматель Антон Лессинг был им доволен и вряд ли бы с ним расстался, если бы не два обстоятельства. Первое — хозяин «Дойче Банка» Густав Гартман надумал строить в Луганске паровозостроительный завод. Причем в рекордно короткие сроки. Времени не было ни на создание конструкторского бюро (чертежи первого локомотива купили у конкурентов в Коломне), ни на подбор кадров. Второе — Антон Лессинг затеял у себя в Выксе реконструкцию доменного производства и нуждался в кредитах на льготных началах. Гартман не отказал, но попросил у соотечественника отпустить в Луганск нескольких толковых инженеров — услуга за услугу. Особо настаивал на персоне Андерсена. В итоге за огромные деньги англичанина переманили на строящийся паровозо-строительный.

Но немец немцу рознь. То, что было хорошо для прожившего в России 40 лет Лессинга, не годилось Гартману, сидевшему в Германии. Ему нужен был свой в доску человек на этом месте, доверительный источник информации. В итоге через пару лет Андерсен уступил кресло директора в Луганске родственнику банкира Треку, а сам перебрался в Юзовку на завод Новороссийского общества. Но и здесь он не прижился. Современник оставил скромное описание сего господина — рыжий, с огромной плешью, коренастый, угрюмый. Его не любили ни инженеры, ни рабочие. В доме Юза, который, кстати, вопреки распространенному среди донецких краеведов мнению, не был собственностью валлийского предпринимателя, а всего лишь рабочей резиденцией управляющего делами НРО, построенной на деньги общества, Андерсен жил тихо и скромно. Дому его имя не досталось даже после