Он поднес ее руки к губам и сказал:

– Если что-то понадобится, не стесняйся обращаться к моим родным: они будут счастливы тебе помочь. – Поколебавшись, словно только что вспомнил, он с лукавой улыбкой добавил: – Опять я не привез гроссбухи!

– Не беспокойся, – любезно ответила Феба. – Понимаю, ты был занят подготовкой к путешествию.

Она твердо решила раздобыть все документы сама, но никому говорить об этом не собиралась.

Феба вывела детей на парадное крыльцо, где Эдвард помогал Джорджиане сесть в экипаж. А посмотреть было на что. Следовало не просто ее усадить, но и определенным образом уложить и расправить на коленях плед, тщательно задернуть занавески. Казалось, прошла вечность, прежде чем упряжка гнедых тронулась, и экипаж отправился в путь, шурша колесами по гравию. Феба и Джастин весело махали вслед отъезжающей карете, и даже Стивен поднял ручку и пошевелил пальчиками. Наконец экипаж миновал рощицу и скрылся из виду.

Полная радостного возбуждения, Феба принялась целовать Стивена, отчего малыш радостно захихикал. К ним протиснулся Джастин – и его Феба тоже осыпала поцелуями.

– Мама, а что, сегодня праздник?

– Конечно! Мы теперь свободны и можем делать все, что хотим! Никто не станет жаловаться на шум, никто не скажет «так нельзя».

Какое же облегчение – остаться без Джорджианы и Эдварда! Нет, больше, чем облегчение: просто счастье.

– А что мы будем делать? – спросил Джастин.

Феба улыбнулась сияющим детям:

– Например, можем устроить пикник!

– Да, да, ура! – в восторге завопил Джастин.

Его поддержал тоненьким голоском и Стивен:

– Ма-ма, пик-ник!

– Попрошу кухарку приготовить нам большую корзину. Возьмем с собой няню и Эрнестину. А теперь бегом наверх: снимите эти неудобные матроски и переоденьтесь в обычную одежду. Мне нужно съездить в город по делам, а после того как я вернусь, устроим пикник в папином зверином саду!

К ее удивлению, Джастин наморщил нос и спросил:

– А что, обязательно там?

– Нет, но… разве тебе не нравятся подстриженные кусты?

Джастин замотал головой:

– Няня говорит, раньше они были похожи на разных зверей, а теперь это просто заросли!

– Боже мой! Значит, их давно не подстригали. Я поговорю с садовником. – Феба взяла детей за руки. – Ну что, вперед? Начинается новый день!

После того как отвела мальчиков в детскую, Феба приказала приготовить свой экипаж и предупредила дворецкого, что ей понадобятся два лакея в качестве сопровождающих – обратно она повезет книги.

День был солнечный и ясный, на обочинах дороги вовсю цвели цветы, но Феба так спешила в офис Ларсонов, что почти не смотрела в окно, ее занимали совсем иные мысли. Она не могла дождаться, когда же получит всю информацию о состоянии ферм при усадьбе и всех земель, сданных в аренду, и в то же время страшилась того, что может в этих бухгалтерских книгах обнаружить.

Несмотря на все уверения Эдварда, Феба не верила, что арендаторы живут, не зная горя и забот. Каждый раз, когда выезжала в сопровождении лакея взглянуть на земли, отданные в аренду, она своими глазами видела множество проблем. Большинство придомовых построек остро нуждались в ремонте. Узкие и недоделанные проселочные дороги совсем не подходили для тяжелых колес сельскохозяйственной техники. На плохо осушенных полях со скудными посевами она видела болота стоячей воды. Даже в пору сенокоса – одного из самых оживленных времен года – на полях поместья, казалось, царили тоска и уныние.

Живописные пастбища остались позади, и экипаж въехал на улицы, вдоль которых выстроились аккуратные дома и лавки с разными вывесками. Оказавшись на площади, окруженной со всех сторон одинаковыми белыми зданиями с колоннами, экипаж остановился у двери с красивой латунной табличкой, оповещавшей потенциальных клиентов, что здесь находится контора Ларсонов, отца и сына.

Фебе не пришлось ждать и минуты: Фредерик, отец Эдварда, почти сразу вышел ей навстречу. Это был высокий крепкий джентльмен с квадратным лицом и шикарными седыми усами, кончики которых искусно закручивал с помощью воска. Как всякий достойный представитель эссекских сквайров, Фредерик жил по раз и навсегда установленным правилам: в воскресенье наслаждался ростбифом и послеобеденной трубкой, зимой охотился на лис, летом играл в крокет. По его настоянию традиции в доме Ларсонов поддерживались с почти религиозным пылом. Фредерик ненавидел все иностранное или чересчур сложное; особенное негодование вызывали у него новомодные изобретения, ускоряющие темп жизни, будь то телеграф или железная дорога.

Феба всегда хорошо ладила с этим пожилым джентльменом, благоговевшим перед титулами и связями ее отца. Фредерик надеялся когда-нибудь увидеть ее своей невесткой, поэтому, полагала она, не станет препятствовать в ее желании получить гроссбухи.

– Дядюшка Фредерик! – весело воскликнула Феба. – Я вас, похоже, застала врасплох!

– Милая моя племянница! Это лучший сюрприз, какой только может быть!

Он провел ее в свой кабинет с черными шкафами и полками орехового дерева, усадил в глубокое кожаное кресло, но, когда Феба объяснила причину своего визита, был немало озадачен.

– Феба, дорогая, но зачем вам лишняя головная боль? Расчеты сложные, вряд ли посильные для женского ума.

– Я сама веду смету домашних расходов, и ничего, голова не болит, – возразила Феба с улыбкой.

– Подсчитать расходы по дому – это еще ничего, женщине под силу, но деловой бухгалтерский учет выходит за пределы домашних дел, это чисто мужское занятие.

Фебе пришлось прикусить язык, чтобы не спросить: неужто правила сложения и вычитания меняются, стоит выйти за порог родного дома, и вместо этого она произнесла первую глупость, что пришла в голову:

– Дядюшка, пустые полки в кабинете особняка выглядят так сиротливо! Мне кажется, было бы правильно держать гроссбухи там, где они всегда хранились. – И, деликатно помолчав, добавила: – Не хочется нарушать традицию, которой в доме следовали десятки, если не сотни, лет.

Как она и надеялась, этот аргумент достиг цели.

– Да, традиции – это очень важно! – от души воскликнул сэр Фредерик и, подумав несколько секунд, изрек свой вердикт: – Что ж, думаю, ничего страшного не случится, если эти книги займут свое законное место на полках в особняке.

Охваченная внезапным вдохновением, Феба добавила:

– И у Эдварда тогда появится повод навещать меня почаще, верно?

– Несомненно! – обрадовался Ларсон-старший. – Мой сын сможет вести бухгалтерию прямо в поместье, в то же время наслаждаясь вашим обществом. Так сказать, двух зайцев одним выстрелом… Право, странно, что он сам об этом не подумал. Как несообразительна нынешняя молодежь! Значит, решено. Если позволите, я прикажу своим клеркам отнести гроссбухи к вам в экипаж.

– С этим справятся мои лакеи. Благодарю вас, дядюшка.

Феба уже двинулась к дверям кабинета, ей не терпелось вернуться домой, но Фредерик,