успокоительного, она обеспокоено уставилась на мигающий красным цветом огонек на ёлке, представляя разрушительные последствия своего поступка семилетней давности. Как долго Кристиан знал, что всё это время был обманут? Собрал ли он команду юристов, чтобы отнять у нее Рому? Что ему помешает схватить его прямо здесь и увезти от нее подальше? А может им с Ромой стоило сбежать, вместо того, чтобы спокойно ждать начало конца?

Когда по дому разнесся звук колокольчика, Кристина с трудом сглотнула и провела вспотевшими ладошками по светлым джинсам. В камере домофона за воротами стоял черный внедорожник.

– Мама! К нам приехала бабушка? – радостно бежал Рома по лестнице. – Она здесь?

– Нет, бабушка вернулась к себе домой и приедет чуточку позже. Возвращайся к себе, дорогой. Придешь сюда только, когда я тебя позову, договорились?

Мальчишка, хлопающий глазами у лестницы, часто закивал и улыбнулся, когда получил от мамы воздушный поцелуй. Услышав его топот наверху, Кристина, собрав всю волю и смелость в кулак, нажала на кнопку, и ворота стали медленно разъезжаться в стороны.

14

Дверной проем, который всегда казался слишком громоздким, теперь в разы уменьшился в размерах. Тревога, охватившая хозяйку, которой следовало бы вести себя чуточку увереннее, не позволяла вымолвить ей даже слова приветствия.

Синие глаза бегло прошлись по гостю, что молча стоял на пороге. Его дерзкий, но чрезвычайно мужественный запах проникал внутрь так же бескомпромиссно, как и взгляд готовившегося к нападению ястреба. Черные глаза под тенью темных туч уже изучили пространство позади Кристины и почему-то ей было бы чуточку спокойнее, знай она, что их обладателю понравилось увиденное. Стараясь взять себя в руки (ну, сколько можно стоять вот так на пороге!), Кристина плавно отступила, молча приглашая в свой дом. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь Кристиан Алмазов пересечет этот порог!

«Натали. Она точно знала, что в конечном итоге это неизбежно!» – подумала Кристина, закрывая за гостем дверь.

Кристиан молча снял сверкающие коричневые ботинки и пальто, под которым так идеально облегал все его выпуклости серый джемпер. Дыхание снова сперло, причем настолько неожиданно, что Кристина закашлялась. Верхнюю одежду он положил на скамью, огляделся. Заправив за ухо выпавшую из пучка прядь, Кристина, наконец, нарушила затянувшееся молчание:

– Проходи в гостиную. Выпьешь кофе?

Кристиан взглянул на нее. Одного взгляда было достаточно, чтобы плотная пелена спокойствия и выдержки превратилась в решето.

– Я здесь не для того, чтобы кофе пить. Спасибо.

Он прошел мимо, обдав её кипятком неприязни. Задрожав от страха неизвестности всем телом, Кристина неотрывно наблюдала за его неспешными движениями хищника, который вдруг оказался на незнакомой территории и осторожно обнюхивал её, изучал, чтобы сделать своей. От внимательного взгляда черных глаз не ускользнула ни одна мелочь. Казалось, что ему была интересна даже царапинка на толстом стекле журнального столика. Когда Кристиан подошел к массивной полке над камином, сердце Кристины словно замерло. Его взгляд досконально изучал фотографии, на каждой из которых был её сын. Их сын.

– Он похож на меня, – проговорил Кристиан, не сводя глаз с фото, где Роме чуть больше трех лет. – Очень похож. Любит хоккей?

На одном из снимков пятилетний мальчишка стоит на льду в хоккейной форме, которая слишком велика для него.

– Очень, – ответила Кристина полушепотом. Говорить об очередном сходстве отца и сына оказалось для нее не так просто. – Уже вовсю носится по льду, а у меня каждый раз сердце останавливается от переживаний.

Кристиан склонил голову. Тяжесть вины опустилась на женские плечи, синие глаза засверкали. Не сложно было догадаться, о чем он сейчас думал. Она лишила его даже возможности переживать за собственного ребенка, который рассекал лед, как заводной, и то и дело врезался в ограждение.

– Почему ты дала ему это имя?

– Оно мне нравится.

Он усмехнулся, снова взглянув на фото.

– И всё?

Кристина медленно опустилась на диван. Ноги от напряжения отказывались держать скромный вес её тела. Возможно, что вместо успокоительного следовало выпить что-то покрепче.

– Я была уверена, что ты не будешь против этого имени.

– Я? – Кристиан сделал вид, что удивился. – А разве мое мнение для тебя имело хоть какое-то значение?

Она промолчала, прекрасно понимая, что любое её слово могло стать для него раздражителем.

– Что он знает обо мне? – Кристиан повернулся. – И знает ли вообще?

Не желая вступать с ним в визуальный контакт, Кристина опустила глаза на свои руки и ответила:

– Папа есть у каждого ребенка. Одни рядом, другие далеко. Папа Ромы, как Индиана Джонс, ищет сокровища, участвует в экспедициях.

– Сокровища, значит, – усмехнулся Кристиан и, оперевшись одной рукой о каменистую стену, задумчиво опустил глаза в пол. – Знаешь, я никогда и подумать не мог, что кому-то в этом мире удастся сделать из меня идиота. Болвана, – добавил он, почесав подбородок. – Но вынужден признать, что это всё же случилось. Оказывается, я не так уж и умен, как считал всю свою жизнь. – Немного помолчав, словно нарочно повышая градус волнения, Кристиан с затаенной в голосе злобой спросил: – Каким местом ты думала, когда решила скрыть от меня моего ребенка?

«Будь честна с ним. Он не монстр».

– Ты забрала у меня семь лет жизни с сыном. Моим сыном, – уточнил Кристиан нарочно. – Я пропустил абсолютно всё. Первый шаг. Первый зуб. Первое слово. Первый класс. Даже то, как он впервые встал на коньки. Не я держал его за руку, не я помогал ему подняться, а какой-то чужой дядька. У меня есть только одно объяснение всему этому бреду. Я думаю, что женская тупость передается по наследству, – ожесточился его приглушенный голос. – Ты скрыла ребенка от его отца точно так же, как и твоя мать. Не удивлюсь, если и твоя бабушка поступила точно так же.

– Хватит.

– Нет, – усмехнулся Кристиан, не сводя с нее пренебрежительный взгляд, – ты будешь меня слушать, потому что мне есть, что тебе сказать.

– А у меня нет желания слушать то, что я и без того знаю, – поднялась она на ноги. – Я знаю, что ты хочешь сказать, знаю, какие эмоции и чувства ты испытываешь, знаю, что тебе хочется разорвать меня на части. Я плохая – ты хороший. Я виновата – ты не при чем. Это так, – развела она руки в стороны. – Ты прав. Так и есть. Дальше что? Собираешься отнять у меня сына? Намереваешься причинить мне боль, которую сам испытал, когда узнал правду? Давай мы лучше сразу перейдем к этому.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свои планы. Ты боишься, это очевидно. И если ты действительно