Ирвин вышел из кабинета на негнущихся ногах, пытаясь унять дрожь. Спокойствие Леди в конце разговора было явно нарочитым. Она ощущалась натянутой струной, готовой лопнуть в любой момент. Казалось, воздух вибрировал вокруг нее, рассыпая электрические разряды. Вину даже пришла в голову мысль, что наставница отступила подальше, чтобы разорвать контакт и сдержать рвущуюся наружу ярость. Леди ему не верила. Совсем. Абсолютно. И явно была в ярости от полученной информации. Ученик не понимал, почему его так легко отпустили. К концу разговора он был почти уверен, что наставница попытается заставить его говорить. И не мог себе представить, существуют ли в природе аргументы, способные убедить мастера в его искренности. Но она сдержалась. Вин не мог понять, почему. Логика и здравый смысл подсказывали, что лгуна обычно стараются прижать как следует. А воспоминания о боли в сраставшихся костях вселяли сомнения в собственной стойкости. У Леди-то аргументов имелось в достатке.

В полной прострации вампир добрался до гостиной и плюхнулся на диван, дотянувшись до пульта. Отрешенно переключая каналы, он перебирал в памяти недавний разговор и пытался сообразить, к каким неожиданным последствиям приведут его оговорки. Бездействие мастера вселяло тревогу относительно собственного будущего. Леди не появилась из своих комнат до позднего вечера. Ирвин ничуть не удивился, почувствовав, как вновь захлопнулся щит на ее личной части дома.

Утром, почти всю ночь провозившись без сна, он спустился в кухню, в который раз обдумывая, как лучше выстроить разговор. К его удивлению, наставница уже сидела у окна с чашкой дымящегося кофе, задумчиво разглядывая тонкие голые силуэты деревьев. Ирвин не ожидал встретить ее в ближайшие пару часов. Для нее восемь утра было невероятной ранью.

— У тебя какие-то планы? — уточнил Вин, напрочь позабыв заготовленные заранее фразы.

— Не спится, — отозвалась Леди, окинув ученика равнодушным взглядом.

— Слушай, — растеряв окончательно настрой на беседу, смущенно начал Ирвин, — мне очень жаль, что вчера мы…

— Со мной это не пройдет, Вин, — перебила его наставница, даже не пытаясь изобразить внимание. — Не старайся.

— Не пройдет что? — непонимающе уточнил он, плотнее запахивая теплую рубашку, накинутую поверх светлой футболки. Казалось, в кухне стало прохладнее: в тоне наемницы холод мог бы поспорить с погодой за окном.

— Манипуляции, — коротко пояснила женщина.

Ирвин озадаченно посмотрел на нее, а потом, осознав смысл сказанного ею, ощутил прилив злости.

— Какие, к черту, манипуляции?! Что ж тебе везде игры мерещатся, а? Я, что, извиниться по-человечески не могу? Объясниться с тобой? Или тебе только в форме допроса удобно разговаривать?

— Пожалуй, по-человечески ты можешь, разве что, извиняться, — равнодушно хмыкнула Леди, удостоив ученика лишь мимолетным взглядом. Судя по всему, пейзаж за окном был значительно интереснее. — Мне удобно, в принципе, разговаривать. А не трясти из тебя информацию по капле, проверяя потом каждую сказанную тобой букву. Это ты обратился ко мне с просьбой о наставничестве. Мне кажется, наладить контакт со мной в твоих интересах, в первую очередь.

— Я готов. Я стараюсь, Леди. Стараюсь изо всех сил, — Вин понимал, что ему необходимо успокоиться, но злость не отпускала, застилая пеленой глаза. Он ощущал, как начинают чесаться десна, и подавлял инстинкт жестким усилием воли. Пока успешно. — Но мне кажется, что причинять ученику боль, регулярно прохаживаясь по любимым мозолям, — тоже не лучший способ наладить контакт. Я не хочу вспоминать о моем прошлом. Мне горько думать о нем.

— Главное, чтобы прошлое не вспомнило о тебе, — резко развернувшись к нему, произнесла Леди. — И обо мне, заодно. Я расспрашиваю тебя не из болезненного любопытства. Мне важно понимать степень опасности. Я не верю, что твои сородичи вот так взяли и отпустили тебя. Мне нужно понять их мотивацию. Нащупать логику. Я хочу тебе поверить. Я хочу, как ты выразился, общаться по-человечески.

— И для этого тебе крайне необходимо узнать о моих взаимоотношениях? В стае и школе? Вывернуть мне душу наизнанку? — Вин нутром чуял, что взял неверный тон. Но злость нарастала, увлекая его бурным потоком кипящего в крови адреналина. Спокойствие наставницы раздражало, подчеркивая его уязвимость. — Хорошо. Слушай. Я был чужим и там, и там. Изгоем. Вампиром, который мечтает стать человеком. Которого отвергают оба вида. У которого шушукаются за спиной, смеются в глаза. Ты уверена, что сможешь меня понять?

— Полагаю, что гораздо лучше, чем ты думаешь, — серьезно ответила наставница, глядя на своего ученика без малейшего оттенка насмешки. — Присядь, пожалуйста. И попробуем еще раз. В кофеварке остался кофе. На порцию хватит.

Вин раздраженно выдохнул, испытывая колоссальное желание сбежать в свою комнату. Но рациональное зерно в словах Леди было. Пересилив себя, вампир налил кофе, присел за стол и обхватил пальцами кружку, задумчиво всматриваясь в черную глянцевую поверхность напитка.

— Меня все избегали, — наконец, глухо произнес он. Леди молчала. Но слушала теперь внимательно, не отрывая от собеседника задумчивого взгляда. — Ученики, в первую очередь. Сначала просто боялись. Я пытался завести хоть какие-то знакомства. Но люди шарахались от меня, как от чумного. Будто я, вывалив язык на плечо, мчусь пить их кровь. У меня даже была отдельная комната, хотя там не было принято жить по одному. В общежитии комнаты делились на троих или четверых. Так что, в моем распоряжении оказались почти хоромы. Полагаю, это тоже вызывало зависть и злость. Я с радостью разделил бы комнату с кем-нибудь. Но желающих не находилось.

— Их можно понять, — тихо произнесла Леди. — Люди боятся, инстинктивно. Ты представляешь вид хищников, охотящихся на нас.

— Да, понять можно, — раздраженно фыркнул Вин. — И ты тоже опускаешь барьер на свои комнаты. И тебя я тоже понимаю. Но это мучительно горько, знаешь? Сознавать, что ты не заслуживаешь даже шанса на доверие. Только потому, что люди оценивают тебя, руководствуясь стереотипами. Мы с тобой выяснили, кто из нас сильнее. У меня ровно столько же оснований ожидать нападения от тебя. Но я свою дверь не запираю. Я не монстр, убивающий и жрущий всех на своем пути. Я не просил об обороте. Мне не нравится быть тем, кем я являюсь. Но, выходит, у меня нет никаких шансов изменить ситуацию.

— Есть, — начала наставница, отставив чашку в сторону и придвинувшись ближе к столу, сократив расстояние между ними. — Я…

— Наставники тоже меня сторонились, — перебил вампир, проигнорировав сообщение наемницы. — Кроме Фридриха. Он не боялся говорить со мной. И предупреждал, что учить меня качественно вряд ли станут. И что мне проще найти частного мастера. Он не указывал на тебя конкретно. Мы обсуждали наемников, добившихся высот в профессии. Про тебя он сказал, что ты сумасшедшая на всю голову. И очень сильная. Вопрос об обучении задал я. Тевс ответил, что шанс есть. И, более того, добавил, что если ты не возьмешься за мое обучение, то проще найти себе наставника среди вампиров… Этот разговор казался мне шуткой. Пока передо мной не встал вопрос о том, что делать после выпуска. Стае я был не нужен: ожидаемых ими результатов «Путь воина» не принес. Меня самого результаты тоже не устраивали. Я хотел большего. А, выходит, заранее обречен, и только лишь потому, что имею клыки длиннее стандартного размера и привередливый желудок.