— Так что насчет школы, щенок? И твоей рыжей бестии?

Вот теперь вампир испугался по-настоящему. Он сжал кулаки, сразу же убирая руки со стола, и посмотрел мне в лицо, пытаясь выяснить, насколько много я знаю. Я снисходительно ухмылялась, делая вид, что мне известно практически все. Вампир напрягся, отводя взгляд, и глухо отметил:

— Ты была там… Представляю себе, что тебе обо мне наговорили…

— Да, — ласково подтвердила я, — я имела очень поучительную беседу с сотрудниками. И даю тебе шанс самому рассказать то, что ты утаил, Вин. Прежде всего, меня интересуют рыжая вампирша и твой покровитель.

Ирвин сжался, всем телом излучая напряжение. Его дыхание участилось, он старался справиться с собой, но волнение не позволяло сделать это.

— Пожалуйста, поговорим дома, — отрывисто попросил он.

Я искренне удивилась:

— Что?

— Дома, — повторил мой ученик. — Я отвечу на все твои вопросы, только дома. Пожалуйста.

С одной стороны, я была настроена получить информацию любыми способами. Тем более что теперь аргументы имелись. С другой стороны, Вин ведь не отказывался говорить. Он всего лишь просил побеседовать в другой обстановке. Да и его «пожалуйста» стоило многого. Я быстро прикинула, может ли уступка быть воспринята, как слабость. Пришла к выводу, что нет, и согласилась.

Всю дорогу до логова я размышляла, что мне делать, если какую-то информацию он откажется выдавать. Применять физическое воздействие не хотелось. Мне казалось, что я могу перегнуть палку. Но на ум пришел разговор с Ами, я вспомнила свои ощущения, и меня посетила идея.

Прибыв на место, я не стала переодеваться, а сразу пригласила ученика на разговор. В святая святых, в помещение, которое раньше всегда было для него закрыто. В мой кабинет. Небольшая уютная комната, с огромным окном, выводящим на балкон, располагала к деловым беседам в комфортной обстановке. Я любила зеленый цвет, и оформление кабинета было продумано именно в этой гамме, оттененной благородным деревом. Центральное место занимал массивный стол с ноутбуком. Парадный строй книжных шкафов вытянулся вдоль стен, загадочно отблескивая матовым стеклом створок. Пара удобных стульев для посетителей заняли свое место перед столом, а глубокое кожаное кресло для хозяйки сейчас стояло у окна. Я обустраивала свое логово с любовью и вниманием, стараясь сделать обстановку максимально удобной для себя и моих возможных гостей. Кабинет был уютен, но вот только вампир, если я правильно предположила его вкусы, не должен любить кабинеты.

Я пригласила Ирвина присесть на стул, сама расположилась в кресле, придвинув его ближе к столу. Позу я выбрала максимально строгую, сев прямо и сложив ладони перед собой. Теперь деревянная столешница разделяла нас, создавая нужную атмосферу. Начальник и подчиненный. Учитель и ученик. Полное, практически материальное воплощение дистанции. Мой расчет оказался верен. Ирвин сел прямо, не опираясь на спинку стула. Руки он сцепил и сложил на коленях. Замечательно. Попробуем пробить защиту вампира с этой стороны.

* * *

Говоря откровенно, Ирвин чувствовал себя не в своей тарелке. Когда он рассказывал свою историю впервые, их отношения с Леди находились в стадии обмена любезностями. А он-то, наивный, думал, что она строга с ним. Как оказалось, та Леди, которую он знал первые пару месяцев — воплощение почти всех добродетелей Леди настоящей. Нельзя сказать, что вампир всерьез боялся мастера. Разумеется, та тренировка, где Леди позволила ему оценить и сопоставить их возможности, произвела на Ирвина впечатление. Возможно, наставница была медленнее него. Возможно, слабее. Но опыт и мастерство легко нивелировали эту разницу. Теперь вампир был абсолютно уверен, что одолеть мастера в честном поединке он не сможет. И ее победа будет тем убедительнее, чем меньше она станет думать о сохранности его жизни и здоровья.

С другой стороны, Вин понимал, что именно о сохранности жизни и здоровья Леди будет думать в первую очередь. Как бы ни хотела она изобразить равнодушие, вампир нутром чуял, что ее сочувствие тогда, когда он приходил в себя после перелома челюсти, было подлинным. Наемницу держала не только Клятва. Она не испытывала удовольствия от причинения боли. Но Ирвин не питал ни малейших иллюзий на этот счет: если Леди сочтет боль необходимой, она причинит ее вновь, не терзаясь и не сомневаясь.

Отношения, выстроенные на силе, Вину были привычны и понятны. Именно так обстояли дела в стае. Он позволял себе вольности ровно до того момента, пока в дело ни вступала доминанта. Практически физическое ощущение захлестывающей тебя чужой силы быстро отрезвляет. Вампиры, все же, были достаточно живы, чтобы инстинкт самосохранения работал прекрасно. Вину вовсе не нравилось, когда его били. И приходить в себя после — тоже не сахар, несмотря на усиленную регенерацию. Наемница продемонстрировала ему свою силу, и он смирился, ощущая, что пока соревноваться с ней не может. Оставалось подчиниться.

Тем не менее, Клятва не обязывала его выворачивать перед мастером душу. Их взаимоотношения строились вокруг обучения. Вин понимал, для чего Леди информация о школе. И готов был поделиться тем, что касалось непосредственно их общих тем. Но рассказывать о себе, о чувствах, о переживаниях, связанных со школой… Этого он делать не собирался.

Ему никак не удавалось выровнять свое состояние и настроиться на разговор. В отличие от текущего обучения, пребывание в школе наемников не вызывало в нем ни радости, ни интереса. Там было лучше, чем в стае, только и всего. Но выполнять требования людей, раз за разом приходить на занятия, чтобы нудно повторять идиотские упражнения, прокачивая мышцы, в общем, не требовавшие прокачки… Ирвин саботировал, как мог. Разумеется, восторга у преподавателей его действия не вызывали. Одногруппники тоже сторонились его, испытывая страх перед его сущностью. Неоднократно случались конфликты, и из пары Вин вышел живым только благодаря вмешательству преподавателей. И то же вмешательство пару раз позволило остаться в живых и его обидчикам. В общем, репутация у вампира в школе наемников была та еще. Но излагать свои проблемы мастеру он считал излишним. Искать у нее сочувствия и понимания было бы глупо.

— Я слушаю, — поторопила Леди, пристально глядя на него колючими зелеными глазами. Если в первую встречу Вину казалось, что ее радужки напоминают морскую воду над какой-нибудь подводной ямой, то сейчас глаза его учителя походили на веточки хвои. Яркие, острые, страшно дотронуться — уколешься. Вампир невольно поежился и уточнил:

— Что ты хочешь услышать, мастер?

— Все, — отрезала Леди. — И, желательно, правду.

Ирвин вздохнул. Он догадывался, что в этот раз политика «задавай мне вопросы» не пройдет, но искренне надеялся, что Леди облегчит ему работу. Многое вампир бы сейчас отдал, чтобы узнать, что именно стало ей известно. Осторожно, тщательно выбирая слова, он начал свой рассказ. Каждое предложение следовало взвесить и отмерить, чтобы не сказать лишнего. Здорово мешала раздражающая обстановка. Вин терпеть не мог официальные помещения, чувствуя себя нашкодившим ребенком в кабинете директора. В детстве его частенько туда вызывали, и удовольствия в этих воспоминаниях было мало. Строгость окружения действовала на нервы. Холодность и злость Леди добивали окончательно. Вин вновь заставил себя собраться и начал: