засмеялся, встал, поднял жалюзи и открыл дверь на балкон. Подошел к люку, спустился на несколько ступенек и, выставив голову, спросил:

– Надин, дорогая, принести тебе кофе в постель прежде, чем я уйду?

– Замечательно, что ты об этом подумал, но спасибо, нет, – ответила она, вставая. – Вот вернешься с булочками, и мы выпьем вместе. Купи горчицу и уксус, закончились. И копченую ветчину, нарезку. Я приготовлю на завтрак яйца Бенедикт. Только возвращайся поскорее, – крикнула она ему вслед. – С Искрой поговоришь в другой раз.

В супермаркете было непривычно пусто и тихо. Обычно Якуб приходил сюда по субботам, когда народу было много. Но во вторник в десятом часу утренний наплыв посетителей уже схлынул. Кот Бегемот, как обычно, лежал между винным и мясным отделами, на этот раз чуть дальше от холодильников, греясь в солнечных лучах, пробивавшихся через стеклянный купол.

Искры на скамейке перед винным отделом не было. Он подошел к тощему мужчине в застиранной полосатой футболке и необъятных трениках, стянутых на животе толстой веревкой, сел рядом и, протягивая ему десятку, спросил:

– Добрый день. Я ищу пана Искру. Может, знаете такого?

Мужчина отставил две пустые бутылки из-под пива и поднял майку, приоткрыв истощенное тело, во многих местах покрытое шрамами и болячками. Дотянулся до подвешенного на ремне кожаного кошелька-подковки и засунул банкноту внутрь.

– Да воздаст тебе Господь Бог за твой добрый поступок, – пробормотал он и похлопал Якуба по плечу. – А вашего Искру я знаю, конечно, знаю – сказал хриплым голосом. – Но не так чтобы очень. Вроде, похож на наших, но не наш. Вроде как мужик что надо, но не свойский. Глаза книжками портит. И как начитается, так в раздумья и впадает. А о чем тут, пане мой дорогой, думать? – спросил он, глядя ему в глаза. – Когда уж жизнь мимо человека пролетела, то нужно склеить все, что можно. Никто другой за него этого не сделает. – Он умолк на мгновение. – А пана Искры с воскресенья в магазине не было. Очевидно, что уважаемый пан нездешний или газет не читает, иначе бы уважаемый пан знал. Весь район об этом говорит. В воскресенье после богослужения, когда народ за покупками бросился, под супермаркетом мордобой устроили. Пан Искра, вышел курнуть, а там женщина лежит, и какой-то пьяница, но не из наших, Господи сохрани, несчастную пинает. Пан Искра по-хорошему того попросил, чтобы он себя в руки взял, пани Мариола из мясного и пани Людмила, кассирша, могут подтвердить. А пьяница тот говорит, что, мол, не твое это дело, и продолжил женщину пинать. Ну, тогда пан Искра так рассерчал, что у него глаза кровью налились и пена на губах появилась. Прыгнул он на пьяницу и так его ударил, что тот на землю упал. На что тот косолапый Искру под ребро пырнул, а как увидел народ юшку, то зашумел и «Полиция! Полиция!» закричали. Так громко, что я сам со скамейки сорвался и на улицу выбежал. А там пан Искра на земле. Пьяница как понял, что человека перышком сильно задел, то ноги в руки – и в парк как на крыльях, а женщина за ним. Скорая была вмиг. Причем сразу с доктором и с мигалкой. Забрали пана Искру. Осталось от него только пятно на асфальте. До ужина здесь крутились двое легавых. Супермаркет заперли, нас вышвырнули на улицу. Пани Мариола так нервничала, что даже капли принимала успокоительные. Когда менты свалили, то вечером мы пошли с Зигусем, который тоже уважает пана Искру, принесли песок из песочницы и посыпали асфальт, чтобы кровь народ от магазина не отпугивала.

Якуб слушал эту историю в шоке, а выслушав, вскочил со скамейки и подбежал к женщине за мясным прилавком. Та подтвердила, что «пани Мариола» – это она, и тогда он расспросил ее о событиях воскресенья. Все совпадало. Она не знала, куда увезли Искру, но местный участковый, появившийся в супермаркете в понедельник утром, сказал, что нож был коротким и до сердца не достал.

Когда Якуб вернулся, мужчины в полосатой футболке уже не было. Он снова увидел его уже у овощного прилавка: тот потягивал пиво и разговаривал с продавщицей. Якуб подошел к нему и отвел в сторонку.

– Могли бы вы узнать, в какую больницу забрали пана Искру? – спросил Якуб, сунув ему стозлотовую купюру.

Мужчина ничего не ответил. Почесал затылок, подумал и через некоторое время вернул купюру.

– Вы это, пока что купите что ли что-нибудь у пани Кристины, а я схожу посоветуюсь с Зигусем, потому что не хочу вас обманывать.

Пока Якуб покупал черешню, тот прошел через площадку и приблизился к сидящему на скамейке мужчине, который кормил голубей. Через несколько минут вернулся и сказал:

– Дело выполнимое. Завтра Зигусь провентилирует в ментовке что и как. Не могли бы вы разменять эту сотню, уважаемый? А то у меня в бумажнике только валюта или крупные, – засмеялся и похлопал Якуба по плечу.

Когда Якуб вернулся в дом, Надя пропалывала грядки. Услышала его, прибежала на кухню и заметила его беспокойство. Он рассказал ей все.

– Кошмар, – ужаснулась она. – Ну да, район явно не лучший. И никогда не был благополучным. Слишком бедный. Но ведь не из-за бедности безмозглые самцы пинают женщин. Не помню, чтобы нечто подобное случалось здесь раньше… Ну так что, будешь завтракать?

Ему не то чтобы не хотелось, но после всего этого не лезло в горло. Ограничился тем, что выпил кофе на террасе. Надя вернулась к компьютеру, он с ноутбуком на кровати пересматривал и корректировал свою презентацию. Потом спустился вниз и с секундомером в руках, произнес ее перед зеркалом в прихожей. И на этот раз ему удалось уложиться в отведенное время.

Домой вернулся на трамвае. Родителей не было. Принял душ, побрился, погладил рубашку, нашел черные ботинки. Из шкафа в спальне взял три галстука отца – в разных цветах, на случай, если окажется, что у TED жесткие требования на этот счет.

В культурном центре Якуб появился за полчаса до презентации. На его костюм смотрели с подозрением или с удивлением. У него сложилось впечатление, что было бы более уместным рассказывать о квантовом компьютере, стоя на сцене в черной футболке, потертых джинсах и кедах. Ему сказали, что за мероприятие отвечает доктор Патриция. Он помнил, что в последние недели переписывался с женщиной, которая подписывалась «Пати», хотя в сноске стояло официальное «доктор наук Патриция Конрад» и адрес Института Кибернетики. Доктор Пати оказалась стройной дамой в очках, с фиолетовыми волосами и пирсингом в губе, в ярко-желтой