– Ты, как всегда, прав, повелитель, – промолвил военачальник, почтительно склонившись. – Однако их воины сильны, как львы, и многочисленны, как песчинки на морском берегу!

– И поэтому с ними приходится считаться!

Скифы приближались с дикими воплями, можно было уже разглядеть отдельных воинов в их нестройной лавине.

У ворот Иштар тем временем разгоралась битва. Вавилонские пехотинцы выстроились в круг, закрывшись щитами и выставив вперед копья. Ассирийская пехота надвигалась на них, в то же время не забывая о приближающейся тяжелой кавалерии. Наконец всадники налетели на передние ряды ассирийцев, обрушились на них, как молот на наковальню, пытаясь пробиться к отряду, защищающему ворота.

Снова железо зазвенело о железо, медь о медь.

Схватка была страшной.

Вавилонские всадники медленно продвигались вперед, но в то же время с флангов подходили все новые и новые отряды ассирийцев. Еще немного – и они замкнут конницу в железные клещи, и тогда всадникам придется сражаться сразу на четыре фронта. Ашурбанипал не сомневался, что такого напора они не вынесут, так что отборный отряд вавилонян обречен…

Тем временем скифская лавина неумолимо приближалась. Степные всадники не сбавляли скорости, и вдруг все разом достали свои короткие луки.

Ассирийский царь с удивлением смотрел на них.

В кого они собираются стрелять? Ведь вавилонский отряд со всех сторон окружен ассирийцами!

Скифы разом выстрелили.

Туча стрел на мгновение закрыла солнце, а затем стрелы с устрашающим свистом посыпались вниз, как смертоносный дождь.

Вниз, на ассирийскую армию.

Стройные ряды ассирийцев смешались, раздались крики боли и отчаяния.

– Предательство! – воскликнул командир запасного полка. – Эти варвары предали нас, ударили в спину!

– Не может быть… – чужим, потерянным голосом отозвался царь. – Их вожди заключили со мной вечный союз…

– Ты же знаешь, владыка, нет ничего более переменчивого, чем женское сердце и клятвы варваров!

Между тем обстановка на вавилонской равнине совершенно переменилась. Ворота Иштар снова открылись, и из них на помощь первому отряду вышел другой, гораздо больший. Защитники ворот перестроились и с новой силой ударили на ассирийцев. Тяжелая конница, которая только что безуспешно пробивалась к воротам, развернулась и снова перешла в наступление. А самое главное – огромная масса скифских всадников обрушилась с тыла на ассирийское войско. Так что теперь уже ассирийцы оказались зажаты между мощным скифским молотом и твердой, как скала, вавилонской наковальней.

– Государь! – воскликнул, подъехав к Ашурбанипалу, начальник конницы. – Сражение проиграно, командуй отступление! И тебе нужно спасаться, пока ты не попал в руки скифов!

Шуруп навалился на дверь, чертыхнулся и позвал своего напарника:

– Слушай, Кувалда, давай-ка, не стой столбом, помогай! У тебя, может, мозгов нет, но силы хватает, так открой эту чертову дверь! Принеси хоть какую-то пользу!

– Черт, Шуруп, – донесся из угла голос Кувалды, – ты же знаешь, я боюсь темноты!

– Вот и открой дверь!

Кувалда на ощупь нашел дверь и навалился на нее. За дверью что-то заскрипело, сдвинулось с места, и, наконец, в темное помещение проник свет. Кувалда перевел дыхание, радостно бросился наружу и тут же услышал суровый голос:

– К стене! Руки за голову!

В коридоре стояли несколько человек в штатском, в которых не трудно было узнать сотрудников полиции.

– Кого я вижу! – радостно проговорил старший группы. – Никак Степан Кувачев по кличке Кувалда! Ты у нас давно в розыске, за тобой числятся два разбойных нападения, три кражи со взломом и еще с десяток эпизодов по мелочи!

– Это не я! – заверещал Кувалда и попытался бежать, но его перехватили и защелкнули на руках браслеты.

– Как это не ты? – спокойно приговаривал старший. – Тебя раз увидишь – никогда не забудешь. Ты у нас с такой комплекцией прямо раритет – сам здоровый, как бегемот, а головы считай что совсем нет…

– Ты не очень-то, – всерьез обиделся Кувалда, – обзывается тут раритетом…

– А кто там еще прячется? – веселился старший.

Трое полицейских широко открыли дверь и из туалета вывели Шурупа и Бориса. Борис трясся, Шуруп огрызался и скалил зубы, как пойманная крыса.

– А вот и Шуруп, он же Тарас Щуренко. Серьезный человек, покруче своего дружка будет… А это кто?

– Я тут ни при чем, я просто обедал в ресторане и в туалет зашел, – испуганно пролепетал Борис. – А тут эти двое ворвались… потом свет погас, началась стрельба…

– Вот как? – Полицейский недоверчиво взглянул на Бориса. – А документы у вас имеются?

– Конечно! – Борис достал из кармана паспорт.

Полицейский внимательно изучил его, потом поднял строгие глаза на Бориса:

– Здесь указано, что вы проживаете в городе Ченегде Вологодской области. А у нас что делаете?

– Приехал по делам. Я бизнесмен…

– Где остановились?

Борис назвал гостиницу.

– Ладно, можете быть свободны. – Полицейский протянул Борису паспорт, но в последний момент добавил: – Пока никуда не уезжайте, у нас к вам еще могут быть вопросы. А этих двоих – в управление…

– Ты не знаешь, с кем связался! – прошипел Шуруп. – Я на такого человека работаю… тебе мало не покажется!

– Ой, как я испугался! – Полицейский криво усмехнулся. – Прямо дрожу! Твердо запомни: на кого ты там работаешь – мне без разницы. Кто бы ни был тот человек, тебя, гниду мелкую, он вытаскивать не станет. Не того полета ты птица, чтобы из-за тебя кто-то суетился. А мокрых дел на тебе висит много, так что самое время за все ответ держать. Вот так-то.

Шуруп злобно посмотрел и вдруг понял, что полицейский во всем прав: не станет Ледокол вытаскивать их с Кувалдой из ментовки. Он и так уже сильно на них злился, что не справились с работой, упустили ту девку. И потом, это у себя в Ченегде Ледокол – большой человек, а здесь и покруче его найдутся.

Понурив голову, Шуруп пошел к машине, подталкиваемый полицейскими, а сам упорно думал, не рассказать ли в ментовке про Ледокола, про поиски Ивана, про неизвестную девку, которую они караулили у дома старухи. Выходило, что рассказывать не стоит – они там все равно не поверят, а у него проблем еще прибавится.

Ашот Ованесович подъехал к ресторану «Подвальчик» на Васильевском острове на полчаса позже назначенного времени, но не стал выходить из машины.

Перед входом в ресторан стояло несколько полицейских машин, толпились зеваки. Дверь открылась, и на улицу вывели двоих людей в наручниках, за ними шло несколько полицейских. Тут же появился Борис Орлик, вид у него был помятый и растерянный.

– Уезжаем, – приказал Ованесов своему шоферу. – Здесь нам делать нечего, едем