Она тяжело вздохнула и закончила:

– Те люди мертвы. Потому что этот Орбелиани вбил себе в голову, что венец даст ему абсолютную власть… я, конечно, не очень во все это верила, но Михаил относился к этому очень серьезно. И тот человек, который по ошибке позвонил тебе, он-то думал, что звонит Марусе…

– Марине Бабочкиной?

– Ну да…

– А кто она вообще такая? Каким боком она связана со всей этой историей?

– Ты понимаешь… это Гоги ее привел. Влюбился в нее, как последний дурак. С ним бывает. А она ему голову морочила. Умеет она мужиками вертеть…

«Ну да… – подумала Даша, – действительно, умеет… даже умный Михалыч помог ей выйти через подвалы. И тот парень в издательстве…»

– Тот человек, что позвонил тебе… если бы не эта случайная ошибка… если бы он поговорил с Марусей, может быть, Миша бы не погиб… Маруся сразу предупредила бы нас…

«Вот не факт, – подумала опять Даша, – не такой она человек… как почувствовала, что пахнет жареным, сразу же дала деру…»

– Так вот, тот человек, – продолжила Натэла, – он предпринял собственное расследование, и, очевидно, произошла утечка, раз Орбелиани обо всем узнал, и… ему нужен этот ключ, потому что место хранения он вроде бы знает… Неужели это здесь? Неужели здесь мы найдем все ответы?

– Ну, мы можем попытаться… может быть, здесь и находится та дверь, которую открывает золотой ключик… Пойдем тихонько, посмотрим, здесь же никого нету…

Для начала они осмотрели холл первого этажа. Здесь был большой, украшенный резьбой камин, в котором валялся всевозможный мусор. Справа за камином была лестница, ведущая в подвал, слева от него – другая, изящно изогнутая мраморная лестница, поднимающаяся наверх. Судя по отпечатавшимся в пыли следам, прежние посетители этого дома не раз поднимались по этой лестнице.

Женщины решили сначала осмотреть подвал. Логично было предположить, что именно там находится тайник.

Они спустились туда по лестнице. В подвале было темно, пришлось освещать дорогу телефонами. Там было несколько небольших комнат, к счастью, незапертых. Даша и Натэла разделились, чтобы ускорить осмотр. Три комнаты были пустыми, в углу четвертой Даша нашла стопку мешков из грубой мешковины с уже знакомым ей логотипом – индеец и кофейные зерна…

Ну, теперь, по крайней мере, ясно, откуда взялся тот мешок, который пытались надеть на голову Бабочкиной!

И еще – ясно, что те люди, которые похитили Натэлу, точно побывали в этом особняке.

Даша внимательно осмотрела все стены, но нигде не нашла потайной двери, которую мог бы закрывать золотой ключик.

Не найдя больше ничего интересного, женщины вернулись в холл, поднялись на второй этаж.

Здесь помещались несколько больших, просторных и светлых комнат, из которых была вывезена вся мебель. От прежней красоты этих комнат остались только воспоминания. Паркет полов рассохся и громко скрипел под ногами, расписные плафоны потолков растрескались, а местами и вовсе осыпались, покрыв пол мелкими кусочками росписи, словно цветным снегом.

Женщины обошли уже почти все комнаты, но нигде не нашли потайную дверь.

Им оставалось проверить последнюю комнату, но ее дверь сразу не открылась.

Даша подумала, что она заперта, и пригляделась к замку, собираясь воспользоваться пластиковой карточкой, но тут она заметила, что под дверь снизу вбит деревянный клин, который мешает ей открыться. Она выбила этот клин ногой, толкнула дверь…

На этот раз дверь легко распахнулась, но, как только Даша собралась войти в комнату, оттуда вылетело какое-то существо в лохмотьях, окруженное облаком ужасного запаха.

Существо это, едва не сбив Дашу с ног, промчалось через зал, кубарем скатилось с парадной лестницы и, поскользнувшись на мраморном полу холла, растянулось в полный рост.

Даша и Натэла переглянулись, сбежали вниз по лестнице и остановились над странным созданием.

При ближайшем рассмотрении это оказался бомж неопределенного возраста, судя по клочковатой бороде, мужского пола. Он лежал, закрыв голову руками, и жалобно причитал:

– Не обижайте Тусю! Не бейте! Не трогайте! Туся никому ничего… Туся никогда ни за что… нигде ни зачем… никуда нипочем… нипотем… тем-тем-тем…

Дальше пошло что-то и вовсе не членораздельное, больше похожее не на человеческую речь, а на бульканье закипающего чайника или на кудахтанье снесшейся курицы.

– Дядя, да успокойся ты! – проговорила Даша. – Никто твою Тусю не собирается обижать! А тем более бить…

– Правда? – Бомж повернул голову, и сквозь грязные спутанные космы, больше похожие на паклю, выглянул испуганный карий глаз. – Правда, не собираетесь?

– Да не собираемся, с чего ты вообще взял…

Бомж приподнялся и сел на полу, обхватив себя руками. Даша попятилась, потому что до нее снова докатилась волна ужасного запаха. Бомж испуганно смотрел на женщин, по его телу то и дело пробегали короткие волны судорог.

– Тетеньки… – проговорил он, приглядевшись. – Те тоже тетеньки были… тоже тетеньки, но те очень на Тусю ругались… – И он снова забулькал, закудахтал.

– Кто это – Туся? – спросила Натэла.

– Я так полагаю, что это он и есть, – хмыкнула Даша.

– Тебе что, охота с ним разговаривать? – поморщилась Натэла. – Пойдем отсюда! Один запах чего стоит… я уже не могу рядом с ним находиться…

– Это правда… – скривилась Даша, – но, может, он здесь что-нибудь видел…

Она ощупала свои карманы и нашла там предусмотрительно припрятанную шоколадку, которую случайно обнаружила у себя дома на столике перед телефоном. Очевидно, Анька приготовила ее для себя, но забыла, торопясь на работу, а Даша решила прихватить для Люси Незабудкиной в качестве благодарности за хорошее отношение и неоценимую помощь.

Сейчас она протянула шоколадку бомжу, стараясь при этом не дышать.

Бомж недоверчиво взглянул на нее, затем быстрым, вороватым движением выхватил у Даши шоколадку, ловко содрал с нее обертку, откусил больше половины и громко зачавкал. Глаза под густой занавеской спутанных волос замаслились и зажмурились от удовольствия, тело перестало дрожать.

– Вкусненько! – прошамкал он, запихнув в рот оставшуюся часть шоколадки. – Слатенько! Хорошие тетеньки, добрые! Особенно вот ты… – Бомж кивнул на Дашу. – Другая-то не такая хорошая, другая черная, у нее глаз дурной. Но все равно вы добрые тетеньки, не то что те… те злые были, ругались, грозились, прогнать Тусю хотели…

– А какие это «те»? – спросила Даша с любопытством.

– Те, это те… из митекета… то есть из китикета… да нет, не так… из кокитета…

– Может быть, из комитета? – догадалась Даша.

– Ну да, точно, из этого самого истерического комитета! Из комитета по истерическому последию!

Даша вспомнила табличку на двери особняка и поняла, что речь идет о Комитете по историческому наследию,