— У тебя доброе сердце, Джон. И мне нет дела до чужих слов.

Я заставил себя улыбнуться.

Обычно вы об этом пишите в одной из своих редакционных статей.

— Ты делаешь тиражи газет, Джон, я никогда этого не отрицал.

— Тогда почему я никогда не получаю роялти?

На самом деле я не успокоился, но сумел притвориться ради Жюльена. Мы пошли дальше, к Грин Хенджу. Где кому-то бы стоило озаботиться, и ждать нас с чертовски хорошими ответами.

По пути мы миновали ещё несколько тел. Всегда высохшие, жалкие, мумифицированные, наполовину свисающие со стен живой изгороди.

Поганая смерть. Их лица всегда были самым страшным зрелищем: зубы чётко выделялись в широко разинутых ртах. Как будто они все умерли с криком.

Холодный, опасный гнев горел во мне. “Мы не занимаемся жертвоприношениями. Мы не те друиды…” Я больше не был уверен, что верю в это. Если я когда-либо в это верил.

Возможно, я не смогу помочь этим людям, но я всё равно смогу отомстить за них. Я поймал на себе встревоженный взгляд Жюльена и понял, что я свирепо хмурюсь, а мои руки всё ещё сжаты в кулаки. Я заставил себя немного расслабиться.

— Есть ли вероятность, что эти тела-подделки? — грубо сказал я. Может быть… брошены в лабиринте, ради туристического натурализма?

— Нет, — сказал Жюльен. Я бы услышал об этом. Я думаю, что эти люди погибли, пытаясь добраться до центра лабиринта. Или пытаясь выбраться из него.

— Потому, что они прибывали не с тем духовном настроем? — сказал я. Мой голос звучал отвратительно даже для меня.

— Возможно в этом лабиринте что-то происходит, Джон. Я чувствую это. И дело не только в том, что всё ещё преследует нас. Он резко остановился, так что мне пришлось остановиться вместе с ним.

Я продолжал слышать звуки, шаги и то, что могло быть дыханием, но не мог увидеть. После всех этих лет жизни на Тёмной Стороне, ко мне трудно подкрасться незаметно.

— У меня тоже самое, — сказал я. Оно то приближается к нам, то отступает. Как будто…

— Как будто хочет добраться до нас, но не может! — сказал Жюльен. Как будто что-то мешает, сдерживает это!

— Есть идеи? — спросил я. Мне действительно хотелось бы знать. Я бы почувствовал себя намного комфортнее.

Жюльен покачал головой.

— Как далеко мы находимся от Зелёного Хенджа?

— Почти прибыли, — сказал я.

— Твой дар открыл тебе это? Открыл что — нибудь ещё о лабиринте?

Я смотрел себе под ноги и хмурился.

— Здесь, в лабиринте, есть сила. Далеко не такого уровня, как Грин Хендж, но всё же… определённо сила. Нечто привнесённое сюда давным-давно, с определённой целью… Чтобы отсеять недостойных, разве не так сказала сестра Доретея? Но что бы это ни было, мне это кажется смутным, неопределённым. Я не могу разобраться с этим.

— Чудесно, — сказал Джулиан. Изумительно. Потрясающе. Я должен сделать мысленную заметку и в следующий раз когда я соглашусь сопровождать тебя в расследовании нагрузиться мощным оружием и всевозможными устройствами.

— Это ты искал меня, помнишь?

— Да, я. — Должно быть, я старею.

Мы двинулись дальше и всего через полдюжины поворотов внезапно оказались за пределами лабиринта живой изгороди, или, точнее, на большой прогалине в его центре. Огромное открытое пространство, даже большее, чем предполагаемый размер лабиринта. Кто-то снова играл с Пространством.

Но то от чего у меня реально сбилось дыхание, так это от Стоячих Камней. Ни один Круг, множество… Десятки и десятки рядов, кругов менгиров, занимающих всё обозримое пространство.

Огромные плиты древнего камня, высотой в двадцать — тридцать футов, сотни доисторических менгиров, и все они покрыты толстым слоем живой зелени.

Не серо-зелёная колючка, как в живых изгородях, эта зелень сверкала зелёным изумрудом, бурлила жизнью, излучала дикую природную энергию Зелёного Хенджа.

Мы с Жюльеном стояли близко друг к другу, чувствуя себя лилипутами перед лицом Силы и Величия.

— Неудивительно, что Сестры называют это Садом, — сказал я наконец. Но почему они позволили Камням так зарасти? Или так было всегда, с самого начала?

— Я никогда об этом не слышал, — сказал Жюльен. Наследие друидов?

— И я никогда об этом не слышал, — сказал я.

— Это… не просто случайность, — медленно произнёс Жюльен. Вот почему Камни позволили перевезти себя сюда. Теперь это Грин Хендж…

Я оглянулся назад, туда, откуда мы пришли. Тенистые живые изгороди были неподвижны и безмолвны, и если что-то там и наблюдало за нами, то держалось в отдалении. Я пожал плечами и зашагал вперёд, к Каменным Кругам. Жюльен шёл рядом со мной откровенно озираясь по сторонам, как турист.

У меня было больше гордости, хотя само присутствие Камней билось в неподвижном воздухе, как мерное бесконечное сердцебиение, требующее уважения. Я обходил каждый камень по широкой дуге, внимательно глядя прямо перед собой.

Полная луна, казалось заполнила половину неба над головой, светя прямо на Камни, омывая их в мерцающем бело-голубом сиянии. Свет был настолько интенсивным, что я чувствовал, как он покалывает моё лицо и руки.

Казалось мы шли целую вечность, от одного Каменного Круга к другому, но в конце концов добрались до центра и остановились.

Один единственный длинный камень лежал на земле, на боку, точно в центре всех кругов. Никакой зелени на нём не было, а его тускло-серая поверхность была испещрена оспинами — сколами.

Наполовину погребённый в чёрной земле под собственным весом. Моей первой мыслью было — Жертвенный камень, но на нём не было ни одного тёмного пятна крови, навроде тех, что я видел на внешних стенах. Жюльен широко улыбнулся, его лицо выражало неприкрытое благоговение.

— Ты чувствуешь это, Джон?

Конечно, я мог это чувствовать. Здесь был лабиринт, и Грин Хендж, и потом… было что-то ещё. Нечто столь же могущественное, возможно, даже более могущественное, но очень юное, в отличие от древнего присутствия вокруг нас.

Внезапно сияющий лунный свет исчез, сметённый вспышкой яркого солнечного света, когда Король-Солнце вышел из-за Камней, чтобы присоединиться к нам. Весь Грин Хендж купался в золотом солнечном свете, насыщенном и великолепном, возможно, впервые за столетия.

Зелень, окружающая Менгиры, казалось вертелась и извивалась в экстазе, раскрывалась под лучами солнечного ветра. Зазвучал громкий хор голосов, он заполнил вечерний воздух окружающий Короля-Солнце, он шёл к нам, под аккомпанемент ангельского хора, поющего Аллилуйя.

И Король-Солнце остановился, перед Жюльеном и мной, его присутствие гремело в воздухе, как бесконечный раскат грома… предсказывая грядущую бурю.

— Слишком громко, чувак! — сказал Жюльен. Сделай потише! Я едва слышу свои мысли!

В тот же миг ангельский хор