не было. Может, придётся всё переделывать. А Иджес будет мне помогать. Когда уйдёт из ремонтников и сдаст все зачёты. А сейчас, пока есть время, надо подумать. Теперь успокоился?

— Работай, — отозвался Вепуат, наконец отодвинувшись, и зашагал по щиколотку в снегу к следующему квадрату. Гедимин проводил его озадаченным взглядом. «А если меня и заберут — ему-то что? Дроны он чинит сам, собирать пробы любой новобранец может. Про реактор ему неинтересно. И я не рассказывал. Незачем. Странный он, в общем…»

07 марта 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— С Иджесом в отряд не пойду! — с порога услышал Гедимин возмущённый возглас Вепуата. Разведчик стоял у окна, скрестив руки на груди, и над его головой, посвистывая, кружил дрон.

— Велика потеря, — отозвался Иджес. Он стоял неподалёку, и на его груди светлела новая полоска-«нашивка» — стрельбы он всё-таки сдал.

— Ну, иди в дежурные, — равнодушно сказал Ренгер, поднимаясь из-за стола. — Йигис возражать не будет.

— Против разведки — не будет, — согласился Вепуат и, протянув руку, поймал дрон на лету. — А против Иджеса в напарниках?

«Что у них там?» — Гедимин, только что выбравшийся из лаборатории и думавший спокойно почитать новости, настороженно сощурился. «Иджеса взяли в отряд? К Вепуату? А меня тогда куда?»

— А, вот и неподелённый Гедимин, — хмыкнул Скегги, до сих пор молча наблюдавший за спором. — Хорошо, что пришёл пораньше. Я беру Иджеса в штат, так что сегодня у него первый день в разведке.

— Хорошо, — кивнул Гедимин. — Третьим в наш отряд?

Вепуат фыркнул.

— Разведчики работают по двое, — спокойно ответил Скегги. — А ты, Гедимин, переходишь в дежурные. Дневная смена, с шести до шести. Пока занимаешься оружием, а там посмотрим. Есть мысль перевести тебя в одиночники.

При последних словах Вепуат вздрогнул, а Ренгер поднял взгляд от записей и задумчиво посмотрел на Гедимина. Ликвидаторы, собравшиеся у соседнего стола, внезапно притихли.

— Ладно, — пожал плечами Гедимин после секундной попытки вспомнить, что такое «одиночник». — Так даже удобнее. Тогда решай, что с оружием. Я сегодня соберу все «арктусы». Нужен будет один плазмомёт для опытов. И он может их не выдержать. Сопла у них… надо всё проверять.

Скегги, покивав, указал на ближайшую стойку. Ликвидаторы, притихнув, следили за его движениями, а когда с места сдвинулся Гедимин, переключились на него.

— На твой выбор, — сказал Скегги. — Можешь этот взять — с ним обычно хожу я. Когда всё заработает, зови на испытания. Всем придётся переучиваться. Тут с плазменными резаками мало кто работал.

— Иджес работал, — буркнул Гедимин; ему сильно не нравилось, как косятся друг на друга Иджес и Вепуат. — Он покажет. А я пойду. Работы много.

12 марта 17 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

Скегги остановился в паре шагов от огневого рубежа и внимательно следил, как Гедимин поднимает плазмомёт, неторопливо переводит переключатели в нужное положение и с коротким предупредительным возгласом направляет оружие на мишень. «Пуск» — и внутри ствола тихо засвистело, всасывая воздух в плазменную камеру; доля секунды — и на метр от сопла вытянулась плотная «трубка» защитного поля. Гедимин разрядил первый аккумулятор и увидел — сквозь все щиты, сквозь нематериальный ствол — как белесое расширение внешней камеры наливается изнутри белым огнём. Он скосил глаз на термодатчик — ствол, несмотря на всю защиту, ощутимо нагрелся. Внешняя камера держалась, не растворяясь, но отчётливо мигала, то уплотняясь, то выгорая изнутри. «Двадцать один, двадцать два…» — отсчитывал про себя Гедимин, наблюдая за трубкой защитного поля. «Двадцать пять… Attahanqa!»

Защитное поле вывернулось наизнанку, поршнем выдавливая содержимое камеры в узкое сопло. Три плиты, притащенные на полигон с полосы препятствий, засветились изнутри и рухнули на пол, разрезанные наискосок. Края разреза ещё светились розовым, когда Гедимин поставил плазмомёт на предохранитель и положил его на стойку, недовольно щурясь на термодатчики.

— Сильно греется, — пожаловался он, когда Скегги, отойдя от разрубленных плит, остановился рядом с ним. — У сфалта есть система охлаждения. А тут её впихнуть некуда. Если только поверх ствола отдельным кожухом.

Скегги, тронув ствол пальцем бронированной перчатки, выразительно хмыкнул.

— Ренгер говорит — ты хочешь сделать идеальную «плазму». А для нас и такая сойдёт. Давай сюда, моя очередь.

Гедимин без особого интереса смотрел, как Скегги разряжает аккумуляторы, нарезая обломки плит тонкими ломтями. Разрезы получались неровными — со сварочными аппаратами ликвидатор, похоже, никогда не работал. Ствол продолжал греться — не настолько, чтобы проплавить броню, но голыми руками Гедимин за него не взялся бы.

— Теперь покажи объёмный взрыв, — потребовал Скегги, опустив плазмомёт на стойку. Гедимин мигнул.

— Ты же всё разрядил… А, нет, не всё, — он, покосившись на индикатор, забрал у Скегги оружие. «Как раз осталось на два выстрела. Дался им этот объёмный взрыв, мать моя пробирка…»

…Термодатчики показывали уже под три сотни («Это Фаренгейт,» — напоминал себе Гедимин, когда ему становилось не по себе), когда Скегги, налюбовавшийся на чёрно-красное облако остывающего газа, поставил оружие на предохранитель и закинул за спину.

— Хорошо сработано, ремонтник, — он одобрительно хлопнул Гедимина по плечу. — Сколько ты сделаешь за день? Один, два?

— Два — точно, — ненадолго задумался Гедимин. — Если Иджес вечером задержится, можно ещё один.

— Не торопись, — сказал Скегги. — Я всё равно не могу разоружить весь отряд. По две штуки в день — уже хорошо. Сиди тут, посмотрю, что там наверху осталось.

Он направился к выходу. Гедимин протянул было руку к рычагу, чтобы убрать барьеры, но остановился.

— Куда с плазмомётом? Я же сказал — перегрев…

— Остынет, — отмахнулся Скегги. — Покажу сарматам. Там уже всем интересно.

— Потом верни, — буркнул Гедимин, поднимая рычаг. — Подумаю, что с охлаждением.

Скегги с ухмылкой обернулся и успокаивающе помахал ладонью.

— Не напрягай мозги, ремонтник. Я же сказал