не фиксировалось. Гедимин на секунду предположил, что у важных «макак» могли остаться запрещённые передатчики и сигма-прерыватели, но нет — едва выйдя в общий канал, сармат услышал голоса.

— Это особенный случай, мистер Маккензи, — говорила незнакомая самка. — Вы понимаете? Городской совет Кларка не имел права принимать такие решения. На Луне нет представительства нашего комитета, они должны были связаться с Чикаго.

— Я всё понимаю, миссис Фрагозу, — ровным голосом отвечал Кенен.

— Нет, я не говорю, что их решение будет отменено, мистер Маккензи… — продолжила было самка, но второй пришелец перебил её.

— Давайте воздержимся от резких суждений. Итак, мистер Маккензи, ваша атомная электростанция…

Гедимин сердито сощурился. «Опять какие-то обычаи,» — с тоской подумал он. «Вот не думал, что буду скучать по Ассархаддону…»

Гедимин думал, что они спустятся под реактор, — с позавчерашнего дня он стоял отключенным и усиленно охлаждался, а корабельная электросеть переключилась на аккумуляторы, — но Кенен свернул вбок, к новому отсеку управления. Первым внутрь вошёл «Тилаколео»; двое в чёрных экзоскелетах разделились, достали сканеры и несколько минут изучали переборки, потом, убрав приборы, пропустили сарматов вперёд и вошли следом.

— Продолжайте, мистер Норд, — сказал один из них, остановившись у щита управления. — Отсюда вы собираетесь управлять вашим реактором. Дайте нам пояснения…

Айзек подошёл к щиту. Первые минуты Гедимин пристально следил за ним, готовясь вмешаться, если сармат собьётся, но потом отвлёкся на свои мысли. Ещё через несколько минут Кенен толкнул его в бок.

— По устройству у меня нет вопросов, — сказала самка, и экзоскелет отвернулся от мониторов. — С точки зрения безопасности… пожалуй, это можно допустить.

— Но аварийное оповещение продумано недостаточно, — вмешался самец. — О любой нештатной ситуации вы должны сообщать соответствующим службам, а не только своему механику… даже если он хороший специалист. Мистер Фостер, вы приняли это к сведению?

— Да, сэр, — отозвался «Тилаколео». — Что с грузом?

Экзоскелетчики перемигнулись мониторами.

— Начинайте отгрузку, — разрешила самка. — Вопрос с оповещением должен быть решён за три дня до фактического запуска установки. Мы будем на связи, мистер Фостер.

Кенен, жестом велев Айзеку и Гедимину оставаться в отсеке, пошёл за чужаками к выходу. Сарматы переглянулись. Гедимин щёлкнул коммутатором.

— Они из «Вестингауза»?

— Комитет по ядерной безопасности, — качнул головой Айзек. — И это нам ещё повезло. Ты пропустил самое интересное — как эта Фрагозу трепала городской совет, а потом и шерифа.

Гедимин пожал плечами.

— Никогда не понимал местных традиций. Почему один реактор держать можно, а два — нельзя?

— Хорошо у вас на Энцеладе, — вздохнул Айзек и, прислушавшись к чему-то, вскинул руку. — Гедимин, выйди на связь!

— Как ты отключаешься, когда центральный коммутатор у меня⁈ — сердито спросил Кенен и, не дождавшись ответа, продолжил:

— Контейнеры с ураном — на улице, в бронированном фургоне. Берите ещё двоих и идите выгружать!

— Кого ему надо брать? — озадаченно мигнул Гедимин. — Там всего полтонны. Сиди тут, Айзек, я сам справлюсь.

Уже на улице, увидев бронированный фургон в кольце охраны, сармат вспомнил, как по требованиям комитета безопасности нужно перевозить радиоактивные материалы, и пожалел, что оставил Айзека на корабле. Полтонны обеднённого урана были распределены по пятидесяти освинцованным контейнерам. «Ящики тяжелее содержимого,» — думал сармат, перетаскивая на корабль по четыре штуки за один заход. Можно было бы и больше, но обвешивание контейнерами пресекли охранники — что-то показалось им небезопасным. «На кой тут вообще свинец?» — думал Гедимин, возвращаясь к фургону в десятый раз. «Хватило бы жёсткого скирлина. Ну, защитный пузырь для надёжности. Два ящика под пузырями, работы на один заход. А тут мне ещё полдня бегать…»

За спиной сармата возмущённо заорал Кенен; что конкретно он говорил, Гедимин не расслышал, но в следующий заход увидел, как уран из коридора перетаскивают на нижнюю палубу. Среди грузчиков мелькнул Иджес, обёрнутый с ног до головы защитным полем, будто двух слоёв радиостойкой брони ему было мало.

— А фургон поднимешь? — спросил у Гедимина, вернувшегося за последними контейнерами, один из охранников.

— Держи, — сармат протянул ему освинцованные ящики. Охранник шарахнулся, остальные рассмеялись. Гедимин, пожав плечами, перехватил контейнеры поудобнее и пошёл дальше.

— Ага, так и есть, — пятьдесят контейнеров, полтонны, — Кенен встретил сармата на нижней палубе. — Сейчас сколько? Пол-одиннадцатого? До вечера загрузишь реактор? Чем быстрее он начнёт работать, тем лучше. Бери в помощь всех. У меня шесть радиозащитных костюмов…

Гедимин мигнул.

— А оповещение? Три дня до запуска?

Кенен махнул рукой.

— Работай, Джед. На запуск к нам никто не придёт. Отчёты — моя проблема. Оповещалки поставит Иджес. Ты займись реактором.

21 июля 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Да чего я там не видел⁈

Гедимин смотрел на Кенена с возрастающим недоумением. Поздний подъём он пропустил — в правильно загерметизированный отсек управления внешние сигналы доходили через раз; необычный шум снаружи сармат заметил только после разгерметизации и сильно удивился. Теперь вниз спустился Кенен, и настроен он был решительно.

— Тебе надо проветриться, Джед, — сказал он. — Вот тебе — особенно. Ты четвёртый день не вылезаешь из реактора. Это вредно. Вот Иджес, он вроде бы не дурак. Объясни ему, на что жать, когда всё начнёт взрываться, и собирайся — пойдём в парк.

Иджес перевёл на Гедимина немигающий взгляд потемневших до черноты глаз и решительно кивнул.

— Не волнуйся, атомщик. Я не дам ему взорваться.

Гедимин сердито сощурился на Кенена.

— Обязательно было пугать Иджеса?

Тот пожал плечами.

— Кто больше всего боится аварии? Тот пусть и сидит в выходной над пультом. Ты отвечаешь за этот город, Иджес. Защити его от ядерной катастро… Ай!!! Джед, амбал ты грё-ба-ный…

Выдворив Кенена в коридор и оставив его у переборки в попытках разогнуться,