Шрифт:
Закладка:
– А ты еще кто такой? – огрызнулся парень. Хотя, увидев крепкую фигуру Вернера, тон сбавил.
– Лейтенант Хаген, уголовная полиция. – Вернер показал парню развернутое удостоверение. – Ну?
– А я – чего? – Парень оглянулся почему-то на прилавок – за которым никого не было. – Я – просто курьер!
– Понимаю, – кивнул Вернер. – И это – не допрос. Пока… Меня даже не интересует, чем ты занимаешься в свободное от работы время. У кого покупаешь траву, а у кого – экстази. Все, что я хочу знать, – это кто заказывал пиццу четыре дня назад в десять тридцать утра?.. Только не надо сказок о том, что перегружен работой, – предупредил он. – По утрам у тебя мало клиентов… Ну?
Вернер оперся руками на столик и грозно навис над парнем.
– Четыре дня назад… – пробормотал тот.
– Это была пятница, – напомнил Вернер.
– Пятница… Утром… А! Так на Вильгельм-штрассе заказ возил.
– Это далеко отсюда?
– Не очень. Минут пятнадцать на велике.
– И что там, на Вильгельм-штрассе?
– В смысле – что? – не понял парень. – Дом. Обыкновенный.
– Дом? – переспросил Вернер. – Жилой дом? Ты точно ничего не путаешь?
– Да точно! Я ж по этому адресу не первый раз ездил.
– Вот как? И хозяев дома помнишь?
– Да еще чего. На хрена мне их запоминать? Все, что помню, – дверь мужик открывал.
– Мужик? – Вернер оглянулся на Тимофея. – Точно – мужик? Не женщина?
Курьер развеселился:
– Не знаю, в штаны не заглядывал. На рожу – мужик.
– А как он выглядел? Особые приметы?
– Да никак не выглядел. Обычный. Похмельный…
– Ясно. Назови-ка точный адрес.
– Могу узнать, по какому праву вы задаете вопросы сотруднику?
Резкий оклик долетел из-за прилавка. Там вдруг откуда-то появился полный мужчина в белом халате, поварском колпаке и переднике.
На лице курьера отразилось облегчение, он с независимым видом откинулся на спинку стула. А мужчина водрузил на столешницу стопку плоских коробок для пиццы и, вытирая руки о передник, вышел из-за прилавка.
Обратился к Вернеру:
– Кто вы такой?
Вернер снова достал удостоверение, представился. Мужчина скользнул по корочкам равнодушным взглядом. Осведомился:
– То, что происходит, – официальный допрос?
– Нет.
– В таком случае я отказываюсь распространять информацию, связанную с нашими клиентами. Я – хозяин этого заведения. Вызывайте парня в участок, предъявляйте обвинение – а потом уж спрашивайте что хотите.
– Вашего сотрудника ни в чем не обвиняют. Я задаю ему вопросы как свидетелю.
– Ахмет – несовершеннолетний. Задавать ему вопросы вы можете только в присутствии родителей или опекуна. Присылайте повестку, тогда и поговорим.
– То есть оказывать помощь следствию неофициально вы не желаете? – Вернер нехорошо прищурился.
Но хозяин пиццерии оказался не лыком шит.
– Я всего лишь хочу, чтобы все было законно, лейтенант. – Он расплылся в деланой улыбке. – Уж вам ли не знать, как важно в наше неспокойное время соблюдать законы?
* * *
– Неужели ты не можешь заставить этого парня говорить? – Габриэла заглянула брату в глаза. – Он ведь был готов отвечать!
– Был, – хмуро кивнул Вернер. – Мне удалось его припугнуть. Еще бы минута – и слил бы адрес как миленький. Но – не повезло. Появился хозяин пиццерии. А тот, сразу видно, тертый калач. Тут же понял, что я не имею права ни о чем спрашивать.
– Почему – не имеешь? Ты же полицейский!
Вернер грустно улыбнулся и потрепал Габриэлу по волосам.
– Так уж устроен мир, сестренка. По закону, для того, чтобы я мог опрашивать кого бы то ни было, у меня на руках должна быть специальная бумага. До тех пор, пока ее нет, ни на какие мои вопросы люди отвечать не обязаны. Оказание помощи следствию – исключительно их добрая воля.
– Но почему же этот дядька не захотел помочь? – Габриэла нахмурилась. – Я бы обязательно помогла! Ведь если о чем-то спрашивает полицейский, ясно же, что не для своего удовольствия! Что он что-то расследует.
– Вот именно поэтому, – хмыкнул Вернер. – Такой уж тут контингент. Скорее сдохнут, чем лишнее слово полиции скажут.
– Почему?
– Потому что здесь живут люди, которые не привыкли доверять властям. Многим из них есть что скрывать. А если даже и нечего – общаться с полицией они не любят. Парнишка – из эмигрантов, ты же слышала по акценту. Да и хозяин, думаю, тоже.
– Курьер – эмигрант? – вмешался Тимофей.
Габриэла фыркнула:
– Конечно! У него акцент – хуже, чем у тебя.
Сам Тимофей на это поначалу не обратил внимания.
Он подумал. Повернулся к Вернеру.
– А вы можете достать бумагу, о которой говорили? Чтобы вызвать хозяина пиццерии на допрос?
Вернер покачал головой:
– Боюсь, что нет. Я ведь не имею отношения к расследованию. Все, что могу сделать, это попросить коллег об одолжении. Но не уверен, что к моей просьбе отнесутся с пониманием. Я пока не того полета птица.
– То есть адрес того, кто заказывал пиццу, вы не узнаете?
– Я попытаюсь, – повторил Вернер. – Но по закону – это будет очень сложно сделать. И точно – не быстро.
– Иногда мне кажется, что большинство законов люди придумали для того, чтобы усложнить себе жизнь, – пробормотал Тимофей.
– Что, прости?
– Ничего. – Тимофей взялся за ручку двери. – Подождите здесь, пожалуйста. Я скоро приду.
– Куда ты?! – Габриэла выскочила из машины вслед за ним.
Вернер тоже вышел. Спросил:
– Что ты собрался делать?
– Попробую сам поговорить с курьером.
– Значит, с одноклассниками ты говорить не можешь, – возмутилась Габриэла, – а с этим парнем – пожалуйста? Никаких проблем?
– Проблем достаточно. Но я попробую… Не ходи за мной. – Тимофей сбросил руку Габриэлы со своего локтя и решительно зашагал обратно в пиццерию.
Парнишка-курьер как раз вышел из дверей с зеленым коробом за плечами. Принялся отстегивать от стойки ржавый велосипед.
Тимофей подошел к нему.
Через десять минут вернулся и сел в машину. Сказал:
– Вильгельм-штрассе, дом двадцать три. Номер квартиры курьер не помнит, где она расположена – не знает. Хозяин обычно встречал его возле лифта.
– Ого, – обронил Вернер. – И как же тебе удалось добыть информацию? Что ты ему сказал?
– Это не имеет значения. – Тимофей откинулся на спинку сиденья. – Поехали, пожалуйста. Будем надеяться, что в этом доме не очень много квартир.
* * *
– А что ты ему сказал? – вполголоса повторила вопрос Вернера Габриэла, когда машина тронулась.
– Не имеет значения.
– Ну скажи! Жалко тебе? Мне же интересно. Ты – и разговариваешь! С незнакомым человеком. Да еще умудряешься раздобыть информацию, которую не смог вытянуть профессиональный коп!
– Вот именно потому, что Вернер – коп, он и не смог ее
