– Я понятия не имела, что госпожа Кавасаки на прежнем месте работала в юридическом отделе, – сказала госпожа Тэраи.

– Но у меня развилось паническое расстройство, так что пришлось оттуда уйти, – добавила госпожа Кавасаки. И она продолжала рассказывать, как провела два года, не выходя из дома, потом снова начала поиски и в конце концов нашла работу по бессрочному договору на фабрике, выпускающей крекеры. Незамужняя и живущая одна госпожа Кавасаки призналась, что порадовалась тому, что до болезни успела отремонтировать дом. Госпожа Тэраи так кланялась мне, что я воскликнула:

– Честное слово, я ведь ничего не сделала!

– Ничего бы не случилось, если бы вы не предложили новую серию для пакетов с крекерами, – возразила госпожа Тэраи, похлопав меня по плечу. – Все кончилось бы тем, что мою свекровь облапошили бы, и она лишилась бы всех денег.

Самой госпоже Тэраи решение ситуации не принесло никакой финансовой выгоды, но она объяснила, что с нее как будто тяжесть свалилась, вот она и решила отпраздновать это. Все собравшиеся повторяли, что тоже очень рады. Меня уже не в первый раз поразила неподдельная доброта этих людей. У меня быстро поднималось настроение, и я рассказала госпоже Тамада, что поискала имена дочерей господина Фукумото на нескольких сайтах с гороскопами для разных имен. Оказалось, что имя Мианны Фукумото считается довольно неудачным, зато у Миории Фукумото имя весьма благоприятно во всех отношениях. Кроме того, я узнала, что существует ряд сложных условий, которым надо соответствовать, чтобы официально сменить имя, но один из возможных способов – пользоваться новым именем несколько лет, чтобы к моменту замены на это новое имя приходило много почты.

– Хм-м… – откликнулась госпожа Тамада, – это интересно. Похоже, старшая, Мианна, на самом деле не в восторге от своего имени.

После этого разговор зашел о возвращении господина Киёта. Все женщины явно были привязаны к нему и с нетерпением ждали новой встречи. Но и они, видимо, были убеждены, что его возвращение означает мой перевод на новое место, и по доброте душевной обещали мне помощь и заботу, если меня переведут на производство. От этого я так расчувствовалась, что опасалась разрыдаться, поэтому не стала объяснять, что мне предстоит продолжать работу на прежнем месте наряду с господином Киёта и что, возможно, понадобится сотрудничать с настоящей госпожой Фудзико. Наверное, в глубине души мне хотелось верить, что дело обстоит именно так, как они говорят.

По пути домой после ужина я вдруг поняла, что больше не ощущаю глубокой привязанности к своей работе. Разумеется, я понимала, что не следует ориентироваться на такие смутные цели, как «привязанность» и что стремиться я должна к тому, чтобы ходить на работу с чувством решимости, но, честно говоря, мне вообще никак не хотелось на нее ходить.

Внезапно меня осенило: я могла бы просто не возобновлять трудовой контракт. Я и не собиралась так долго работать в этой компании, и хотя оплата труда и другие условия здесь меня устраивали, было ясно, что если я задержусь еще дольше, дело может принять неприятный оборот. В какой-то момент после выпуска в продажу «Соевого соуса госпожи Фудзико» в моей рабочей ситуации наметился сдвиг. Когда я думала о том, сколько людей в этом мире готовы на все, лишь бы найти работу, не говоря уже о том, что своей способностью выполнять нынешнюю и предыдущую, в автобусной компании, я почти всецело обязана тем, кто прошел по этому пути до меня, мое желание уволиться выглядело наглостью, но никуда от этого не делось.

На следующей неделе я узнала, что возвращение господина Киёта слегка задержится. Не то чтобы он передумал – скорее решил сначала побывать у своего психиатра и обсудить с ним наилучший подход к новому этапу трудовой деятельности, чтобы встретить его во всеоружии. Директор охотно согласился. Как великодушно с его стороны, думала я. Уверена, множество директоров высказались бы примерно в таком ключе: «Вы и без того доставили нам немало проблем, так что давайте уж поскорее тащите сюда обратно свою задницу!» Это помогло мне понять, насколько прочно господин Киёта застолбил за собой место здесь, в компании.

В прошлую пятницу на совещании было решено, что настоящая госпожа Фудзико станет отвечать на вопросы для ограниченной партии «Соевого соуса госпожи Фудзико». Поначалу меня удивило то, что на это совещание меня не позвали, ведь именно я отвечала за составление текстов для упаковки, но все обрело смысл, когда я вспомнила, что работаю по контракту с ограниченным сроком действия и моя работа заключается в написании текстов, так что едва ли я могла рассчитывать, что к моему мнению, касающемуся политики сбыта компании, будут прислушиваться.

Так или иначе, поскольку господин Киёта еще не вернулся, я встретила настоящую госпожу Фудзико одна. Меня впервые провели в приемную, где ждала она – респектабельная пожилая дама с тонкими чертами и моложавым лицом, которое навело меня на мысль, что в молодости она была настоящей красавицей. Как только она заговорила, сразу стало ясно, что она жизнерадостна и энергична, и мне не составило труда понять, что она быстро завоюет популярность.

– Я каждый раз с нетерпением жду, когда прочитаю текст на обороте упаковки рисовых крекеров! – сказала она. – Мне всегда казалось, что эти тексты пишет на редкость образованный мужчина. И я была изумлена, узнав, что на самом деле женщина!

– О, я просто подменяю постоянного сотрудника, который в настоящее время не работает. Он мужчина, и, насколько я могу судить, у него прекрасное образование.

– Но ведь это вы писали тексты на обороте пакетов с госпожой Фудзико, правильно?

– Да, их писала я.

– Честное слово, не могу высказать, что вы сделали для нас! Вы спасли мою семью. Знаете, как говорится, лучший муж – это здоровый и отсутствующий дома, но было бы ужасно, если бы он умер из-за меня. Он, видите ли, без меня ни на что не способен, а в тот день позвал меня в горы, но я была не в настроении, поэтому в качестве замены дала ему эти крекеры. Ну потому что на них мое имя! Фудзико! Это его взбодрило. А когда он сбился с пути в горах…

И она продолжала рассказывать историю, уже хорошо знакомую мне. Настолько хорошо, что я не утруждала себя даже попытками кивать и вместо этого уставилась на чаинки на дне моей чашки.

– У вас такой