Судя по наклону ее головы и выражению глаз с большими радужками, госпожа Фудзико видела, как оцепенела и затвердела моя душа. Меня охватило внезапное желание отшвырнуть кофейный столик и метнуть чашку в стену.

– Итак, мы хотели бы попросить вас отобрать вопросы для госпожи Фудзико и отредактировать ее ответы, хорошо? – спросил директор.

Я собиралась кивнуть, но обнаружила, что не могу шевельнуться.

– Когда придет время, – наконец ответила я, и смысл этих слов остался неясным даже для меня.

Однако слушатели, видимо, приняли мой ответ за согласие, потому что принялись рассыпаться в благодарностях.

– Мы так на вас рассчитываем!

Пока я шла обратно по коридору, меня осенило, что «мы рассчитываем на вас» и «вам следует отдохнуть» на самом деле противоречивые утверждения, и у меня в горле возник ком. Что она на самом деле имела в виду? Или вообще ничего не имела? Может, это просто ничего не значащая болтовня – а может, именно это и называется «двойным посланием»?

Я вернулась к себе в кабинет за «Музеем рисового крекера», села на свое место и некоторое время не делала абсолютно ничего. А когда опомнилась, за окном уже начинало темнеть, поэтому я зажгла свет, но компьютер не включала, записей не делала и даже чай не пила. Просто сидела, не в силах пошевелиться. Немного погодя зазвонил телефон, я взяла трубку. Звонил директор.

– Совсем забыл сказать: пора возобновлять ваш контракт, так что нам надо, чтобы вы заполнили бланк. Вы не могли бы подойти в администрацию и захватить с собой личную печать? Это не займет много времени, вам достаточно определиться, хотите вы продлить контракт или нет. Да, и мы только что узнали, что господин Киёта выходит на работу первого числа следующего месяца.

Я взглянула на календарь у себя на столе и увидела, что до истечения срока контракта осталось четыре рабочих дня. Четыре дня – достаточно, чтобы составить инструкции по передаче дел, не прекращая текущей работы. Я включила компьютер и занялась поисками информации об ущербе, о котором может быть заявлено в случае внебрачных связей, – тем же, чем занималась до встречи с настоящей Фудзико, но через пять минут бросила. Наверняка господин Киёта обратится к этим поискам в первый же день после возвращения на работу. Пожалуй, думала я, стоило бы тайно написать на адрес компании: «Кажется, кое-кто пытается перехватить у меня работу. Что мне делать? Мой босс ничего не замечает, и я не могу сказать наверняка, что это у меня не паранойя…»

Работа с расклейкой плакатов

– Нет, работа была определенно хорошая. – Я не знала, в который уже раз повторяю эти слова, но явно не меньше чем в тридцатый. – Нет, работа была определенно хорошая. Все коллеги оказались замечательными, и, по-моему, мой предшественник, с которым я работала бы, если бы осталась на этом месте, – на редкость талантливый и хороший человек. Просто у меня в голове не укладывается, как они могли привлечь совершенно постороннее лицо, чтобы оно раздавало людям советы… Но нет, вы правы, работа была определенно хорошая.

Слушая поток жалоб тире оправданий, льющийся у меня изо рта, причем конца этому потоку не предвиделось, госпожа Масакадо время от времени кивала.

Лучшее объяснение, какое я смогла бы дать причинам, по которым не стала возобновлять контракт, звучало так: я так и не смогла избавиться от опасений, что мою работу отнимет у меня человек, внушающий мне острую неприязнь, вот и сбежала. Разумеется, человек, о котором идет речь, вовсе не объявлял о своих намерениях отнять у меня работу, и, в сущности, гораздо больше такой вероятности меня страшила пропасть, которая разверзнется между мной и директором, а также другими сотрудниками, когда они откажутся признать – а я не сомневалась, что откажутся, – тлетворность свойств этой женщины и ее назойливость. Если вдобавок к отношениям любви-ненависти со своей работой придется иметь дело с динамикой подобного рода, мне казалось, лучше будет сразу удрать.

– Значит, вы говорите, что саму по себе работу считали весьма достойной, но некое вмешательство не дало вам втянуться и выстроить здоровые отношения с этой работой.

Если придерживаться позиции, согласно которой никому и в голову не придет сомневаться в обоснованности моих суждений или в моей ответственности, госпожа Масакадо просто перефразировала мою многословную попытку оправдаться четко и ясно. Я то и дело кивала, словно надеялась таким способом избавиться от ощущения проигрыша, которое меня охватило.

Я была почти уверена: далее госпожа Масакадо скажет, что мне следовало продержаться подольше, но этого не произошло. Она начала беседу с вопроса о том, что мне не понравилось в этой компании, видимо, выясняя таким способом, почему я не возобновила контракт, но, слушая меня, явно поняла, что дело не в том, что работа не подходит мне, или в другой подобной причине, а скорее в трудной встрече, которую мне преподнесла судьба.

– Мне бы хотелось легкую работу.

Я начала понимать: продолжая невнятно объяснять, почему я не осталась на этом рабочем месте, я лишь усиливаю неопределенное чувство подавленности, возникшее во мне, поэтому сменила тему.

– Мне жаль, что я отказалась от такого множества работ, которые вы до сих пор помогали мне найти.

– Не извиняйтесь. В любом случае все они были по контракту с ограниченным сроком, к тому же работу с рисовыми крекерами нашла не я, а вы сами благодаря предыдущему месту.

И то правда. Следовательно, всего я отказалась от двух работ, которые помогла мне найти госпожа Масакадо. Много это или нет? Наверное, все-таки многовато.

– Честно говоря, на этом последнем месте я смогла немного прийти в норму и отдаться работе, и ни люди, ни атмосфера не вызывали никаких нареканий, но когда произошло нечто неожиданное, оно выбило меня из колеи, и теперь мне кажется, что моя уверенность в себе пошатнулась. Думаю, я несколько отличаюсь от тех, с кем вам обычно приходится иметь дело, – в смысле, тех, кто горит желанием работать.

– Пожалуй, трудно определить в общих чертах, что значит «гореть желанием работать», но в том, что вы говорите о непредвиденных обстоятельствах, я с вами согласна, – с этими словами госпожа Масакадо открыла лежащую перед ней папку и начала медленно листать страницы.

– Было бы неправильно сказать, что я готова выполнять любую работу, но я вот о чем: я с удовольствием возьмусь за дело,