творением группы, как и члены группы – его творениями, и что он теряет свою «отличительную индивидуальность», будучи лидером, так же как и его последователи. У него не больше свободы быть самим собой, как и у любого другого члена группы, именно потому, что он должен отражать их предрасположенность, чтобы выдвинуть на первое место свои лидерские качества2223.

Все это заставляет крепко задуматься о том, насколько не героичен среднестатистический человек, даже когда следует за героем. Он попросту перекладывает всё на плечи героя; следует за ним кривя душой и в сомнениях. Известный психоаналитик Пауль Шильдер[88] уже отмечал, что человек изначально впадает в гипнотический транс, испытывая сомнения. Он проницательно заметил, что именно этот факт лишил гипноз «глубокой серьезности, которая отличает каждую по-настоящему великую страсть». И поэтому он назвал его «робким», потому что ему не хватает «великой, свободной, безоговорочной капитуляции». Я думаю, что эта характеристика прекрасно подходит для описания робкого «героизма» группового поведения. В нем нет ничего свободного или мужественного. Даже когда человек сливает свое эго с авторитарным отцом, «чары» отвечают его собственным узким интересам. Люди используют своих лидеров почти как оправдание. Когда они подчиняются его командам, то всегда могут сохранить чувство, что эти команды являются для них чужды, что лидер несет за них ответственность, и все ужасные действия, которые они совершают исходят от лидера, а не от них самих. И есть еще одна вещь, как отмечает Канетти, которая позволяет людям чувствовать себя невиновными: они могут представить себя временными жертвами лидера2425. Чем больше они поддаются его чарам, и чем страшнее совершаемые ими преступления, тем больше они чувствуют, что такие поступки не являются естественными для них. Подобное использование лидера столь ловко, что напоминает нам об открытии Джеймса Фрейзера: в отдаленном прошлом народы делали своих предводителей козлами отпущения, которых убивали, после того как их служба людям прекращалась. Есть много способов, которыми люди могут изображать героя, но при этом они трусливо избегают ответственности за собственные действия.

Очень немногие, например, были впечатлены «героикой» «семьи Мэнсона». Если мы посмотрим на них в свете обсуждаемой нами групповой динамики, то сможем лучше понять, что нас шокировало – не только бессмысленные убийства, которые они совершили, но и что-то большее. Когда люди пытаются демонстрировать героизм с позиции добровольного рабства, восхищаться нечем; это все так машинально, предсказуемо, жалко. Группа молодых мужчин и женщин, которые отождествляли себя с Чарльзом Мэнсоном[89] и жили в мазохистском подчинении ему. Они были полностью ему преданны и смотрели на него как, в некотором смысле, на бога в теле человека. Фактически он целиком воплотил описание «первоначального отца», которое дал Фрейд: был авторитарным, очень требовательным к своим последователям и сторонником жесткой дисциплины. У него был напряженный взгляд, и для тех, кто попадал под его чары, не было никаких сомнений в том, что он обладал гипнотической аурой. Он был очень уверенным в себе человеком. У него даже была своя «правда» – его мания величия и идея захвата мира. Последователям это казалось героической миссией, в которой они имели честь участвовать. Он убедил их, что только следуя его плану, они могут быть спасены. «Семья» была очень близкой, сексуальные запреты отсутствовали. Даже посторонние люди привлекались в семью с помощью секса. Из всего этого кажется очевидным, что Мэнсон сочетал «эффект обворожения нарциссической личности» с «заразительность неконфликтного человека». Находясь под руководством Мэнсона, каждый мог свободно отбросить попытки подавления чувств и эмоций не только в сексе, но и в убийстве. Члены «семьи», похоже, не проявили сожаления, вины или стыда за свои преступления.

Люди были поражены этим якобы «отсутствием человеческих чувств». Но согласно динамике, которую мы изучали, мы приходим к еще более удивительному выводу, что сообщества убийц, такие как «семья» Мэнсона, на самом деле не лишены базовой человечности. Что делает их такими ужасными, так это то, что они гиперболизируют склонности, присутствующие во всех нас. Почему они должны чувствовать вину или раскаяние? Лидер берет на себя ответственность за разрушительный акт, а те, кто уничтожает по его приказу, уже не убийцы, а «святые герои». Они жаждут служить мощной ауре, которую он проецирует, и воплотить иллюзию, которую он им предоставляет, иллюзию, которая позволяет им героически преобразовать мир. Под его гипнотическим чарами и со всей силой собственных побуждений к героическому саморазвитию им не нужно бояться; они могут убивать совершенно невозмутимо. На самом деле, казалось, будто они считали, что делают своим жертвам «одолжение». Это, по-видимому, означает, что, включая жертв в свою «священную миссию», они наделяли их святостью. Как мы узнали из антропологической литературы, заложник, приносимый в жертву, становится священным подношением богам, природе или судьбе. Сообщество черпает жизнь из символической смерти жертвы, и поэтому жертва имеет привилегию послужить миру наиболее возвышенным способом: собственной самоотверженной смертью.

Таким образом, наиболее точным способом понимания сообществ убийц, таких как семья Мэнсонов, является восприятие их как магических преобразований, в которых пассивные и пустые люди, раздираемые конфликтами и чувством вины, получают свою порцию дешевого героизма, действительно чувствуя, будто они могут контролировать судьбу и влиять на жизнь и смерть. «Дешевого», потому что все происходит не по их воле, не благодаря их собственной смелости и не под воздействием собственных страхов: все делается с образом лидера, отпечатанным на их психике.

Более широкий взгляд на явление переноса

Из обсуждения явления переноса мы видим одну великую причину масштабных разрушений, которые человек наносит миру. Он не просто естественным образом и в высшей степени разрушительный зверь, который превращает все вокруг себя в безжизненную пустыню, потому что чувствует себя всемогущим и неуязвимым. Скорее, он – тварь дрожащая, которая опускает мир до собственного уровня, цепляясь за защиту и поддержку, и трусливым образом подтверждает свои ничтожные силы. Значит, качества лидера и проблемы людей сочетаются в естественном симбиозе. Я остановился подробно на нескольких уточнениях массовой психологии для того, чтобы показать следующее: помимо магии, которой лидер обладает, его силы проистекают из того, что он может сделать для людей. Люди проецируют свои проблемы на него, а это, в свою очередь, дает ему его роль и статус. Лидерам настолько необходимы последователи, насколько последние сами нуждаются в предводителе. Лидер проецирует на последователей свою неспособность находиться в одиночестве, собственный страх изоляции. Следует отметить, что если бы не было естественных лидеров, обладающих магией харизмы, люди должны были бы их изобрести, так же как лидеры должны создавать последователей, если бы не смогли найти таковых.