– Всё хорошо, – мотнул головой Иофей, и, с некоторой нерешительностью добавил. – Дядя?

– Слушаю, – поднял бровь лавагет.

– Ты знаешь что-нибудь о том, кем были наши предки на до Падения?

– Неожиданно, – Элефтер хохотнул. – Твой отец был прав: ты слишком много сидишь за табличками! Ну, не знаю… Отец рассказывал, что они были известным родом, там, на Пнатикамене, будто бы среди них были жрецы и важные чиновники. Ты всё это, должно быть, знаешь лучше меня.

– Я думал, вдруг ты знаешь что-то… особое.

– Особое? – лавагет недоуменно скривил губу. – Нет, ничего такого. Мало что сохранилось с тех времён, уже ведь без малого пятьсот лет прошло. Что случилось, почему ты спрашиваешь?

– Я не знаю сам… В Хиссе меня посвятили в таинства…

– И охота тебе было заниматься этими глупостями, – с усмешкой перебил его Элефтер. – Ладно у нас, в Анфее, таинства что надо, я бы и ещё раз прошёл – жаль нельзя, но и в Энме, пока все пили вино, ты шлялся со жрецами, и в Латарии тоже…

– Это не глупости, дядя, – Иофей упрямо наклонил голову. – Таинства дают знания. Так вот, когда меня посвящали на Хиссе, я понял… нечто странное. Про наш род… или про нашу кровь? Всё было очень неясно. Я не уверен, что правильно понял, хотел посоветоваться с тобой…

Со стороны невидимого за гребнем обрыва эйнемского лагеря раздался протяжный рёв трубы, отмечавший полдень. Элефтер тут же встрепенулся.

– Мы с тобой заболтались – уже пора ехать, – он хлопнул племянника по плечу. – Расскажешь всё после. Надеюсь, мы к тому времени уже будем собираться к отплытию домой.

– Да, дядя, – Иофей еле выдавил из себя улыбку. – Надеюсь, мы все вернёмся домой.

– Будь уверен, – Элефтер улыбнулся племяннику и поспешил к колеснице.

Омфийский отряд поджидал их у входа в тесное ущелье меж двух почти сходящихся вершинами скал, которые эйнемы прозвали Кривыми рогами. Человек пятнадцать, как и у Элефтера, солнце весело играет на бронзе нагрудников и шлемов. Кто из царей, кроме Арталамеда Омфийского, да ещё, пожалуй, латарийца Элегра, может себе позволить снаряжать простых воинов бронзой? Судья Иулл носил простой экзомис, укрывал плечи знаменитой бычьей шкурой, питался овощами и печёным мясом, а тризну по нему собрали вскладчину друзья и почитатели, ибо всё богатство лучшего из эйнемов помещалось в тощий поясной кошель. В отличие от великого предка, потомки Иулла отличались болезненной тягой к роскоши. Заполучив троны богатых Омфии, Лаиссы и Хисса, они упоённо предавались этой пагубной страсти. Даже скромный Теламед, не любивший цветных нарядов и драгоценных украшений, выбрасывал совершенно безумные деньги на строительство, и мастера со всего света стекались на Хелкады испить из этого золотого потока.

– Привет тебе и почтение, лавагет Элефтер, – медоточиво поприветствовал полководца Астерофон. Этот сладкоречивый седобородый муж, обладатель обходительных манер и необычайно гибкой спины был воспитателем Арталамеда и единственным человеком, которому подозрительный царь доверял.

– И тебе привет, Астерофон. Давно ждёте?

– Совсем нет, совсем нет, – омфиец расплылся в дружелюбной улыбке. – Славная сегодня погодка для переговоров, не правда ли?

– Слишком жарко.

– Ну ничего, ничего, потерпим. Скоро ведь и домой, да?

– Зависит от того, что скажут эталы. Надеюсь, что всё пройдёт хорошо.

– И я надеюсь. Мой господин рассчитывает, что ты не уронишь чести эйнемов и не будешь соглашаться на недостойные предложения.

Элефтер смерил Астерофона взглядом, пытаясь понять, не замышляет ли тот какой-либо подвох, но лицо омфийца оставалось совершенно безмятежным. Скорее всего, приставлен как соглядатай. Ну и пусть – ему, Элефтеру, скрывать нечего.

– Твой господин считает, что я могу уронить честь эйнемов? – холодно спросил он. Астерофон немедля рассыпался в оправданиях, но лавагет, не слушая, дал вознице знак трогать. Колесница двинулась вперёд, омфийские и анфейские воины потянулись следом.

– Не доверяю я этому Астерофону, – промолвил Иофей, уверенно правя конями.

– Мы будем следить в оба. Переговоры не должны сорваться.

Иофей не ответил, лишь проверил, на месте ли его чудесный кинжал, взятый с тела сражённого им этала. Кинжал был сделан из неизвестного эйнемам серого металла, гораздо более прочного чем медь, на которой он оставлял глубокие зарубки. Высокоучёный прорицатель Сиек сказал, что металл иофеева ножа не знали даже на Потерянной родине. Возможно, там не было его источников, а может он вышел на поверхность лишь после Падения. Жители Пнатикамены знали и бронзу, и медь, но предпочитали серебристый электр и медного цвета орихалк. Секрет этих чудесных металлов был давно утрачен, а их именами стали называть совсем иные сплавы.

На середине ущелья Элефтер дал знак остановиться, сошёл на землю, и почти сразу же из-за изгиба дороги показалась колесница эталийского царевича. Статный мужчина в сверкающих позолотой доспехах и бронзовом шлеме, украшенном конически расходящимися пучками ярко-зелёных перьев, правил конями сам. За ним следовал отряд копейщиков в пёстрой сине-зелёной одежде, с прямоугольными щитами почти в человеческий рост. Перья на их шлемах были чёрными.

Ловко остановив коней, царевич соскочил с колесницы и, в сопровождении двух воинов, пошёл навстречу эйнемам. Элефтер кивнул Иофею с Астерофоном и тоже вышел вперёд. Чтобы показать чистоту намерений, эйнемы сняли шлемы, варвары повторили их жест.

Царевич оказался зрелым чернобородым мужем с белозубой улыбкой. Его можно было бы счесть красавцем, если бы не неровный широкий шрам поперёк смуглого лица. Улыбаясь, этал произнёс несколько слов на незнакомом Элефтеру языке. Один его спутников, непривычно выговаривая слова, перевёл:

– Царевич Этал-Алапа, златородный Эт-Раззи приветствует премногославных эйнемов.

– Меня зовут Элефтер, сын Крея. Я тоже рад приветствовать доблестного Эт-Раззи, – ответил Элефтер, и переводчик принялся что-то говорить царевичу.

– Дядя, это не язык эталов… – внезапно сказал Иофей. Повисло удивлённое молчание, и вдруг Элефтер понял, что не так. Выглядывающий из-под позолоченного доспеха зелёный хитон был покрыт тёмными пятнами. Пятнами крови.

Удар обрушился на незащищённую голову Элефтера сзади. Уже лёжа на земле, затуманенным от боли взором он увидел Астерофона, с жестоким выражением лица поглаживающего свинцовый кастет, и лже-царевича, вогнавшего нож в горло Иофея. Откуда-то издалека доносился шум боя. Закованные в бронзу омфийцы и присоединившиеся к ним «эталы» резали анфейских воинов, не успевших даже схватиться за оружие.

– Что эталы? – донёсся до ошеломлённого Элефтера приглушённый голос Астерофона.

– Всё как договаривались,