смены, заключалась в том, чтобы сопроводить жертв в комнату для раздевания и те не заподозрили, какая трагическая судьба их ожидает, помочь им раздеться как можно быстрее, собрать их одежду, пока эсэсовцы предают жертв смерти, извлечь их тела из газовой камеры, сняв протезы, золотые зубы и срезав женщинам волосы, а затем сжечь тела в печах крематория или открытых ямах, раздробить кости, выбросить пепел в Вислу и очистить газовую камеру, отбелив стены, чтобы она была готова к «обработке» нового состава. Сами члены зондеркоманд ни при каких обстоятельствах не принимали участия в убийствах.

Двадцать третьего сентября, после уничтожения последней большой группы евреев, остававшихся в живых на аннексированных территориях, а именно евреев Лодзинского гетто, началось планомерное сокращение зондеркоманды. Двести человек, в основном венгерские евреи, которые использовались для работы в бункере и братских могилах Крематория, были отравлены газом в Effektenlager Kanada I[68].

Члены зондеркоманды неоднократно пытались организовать коллективное восстание, чтобы положить конец массовому уничтожению людей. Они регулярно обращались к «политическим» бойцам сопротивления, организовавшим сеть в Шталаге, но так и не добились результатов. Их действия по сопротивлению сводились к попыткам бегства, которые, как правило, заканчивались неудачей, или к сбору информации, которую они прятали во дворе Крематория, чтобы передать ее будущим поколениям и избежать полного забвения[69].

Тем не менее восстание было организовано. Оно началось 7 октября 1944 года в отчаянных условиях и привело к тому, что Крематорий IV был выведен из строя. Восстание закончилось уничтожением почти всех участников: за два дня были убиты четыреста пятьдесят два члена зондеркоманды. В живых остались лишь люди из Крематория III, участие которых в восстании сразу же пресекли капо Лемке и немецкие охранники. Среди них был и Шломо Венеция.

Десятого октября в зондеркоманде оставалось всего сто девяносто восемь заключенных (сто пятьдесят четыре из Крематория III и сорок четыре из Крематория V). Из них сто семьдесят человек разместили в Блоке 13 мужского лагеря. Составы постепенно перестали прибывать в Биркенау, и 26 ноября состоялось последнее сокращение зондеркоманды: тридцать человек были направлены на последние кремации в Крематории V, а семьдесят – на операции по демонтажу сооружений Krematorien (Abbruchkommando). Остальные исчезли.

Восемнадцатого января 1945 года, во время общей эвакуации комплекса Освенцим, большинству оставшихся в живых членов зондеркоманды (в том числе двадцати пяти грекам) удалось проскользнуть в колонны депортированных, направлявшихся в оставшиеся лагеря Рейха. Таким образом им удалось избежать верной смерти. Некоторым, как правило польским евреям, удалось бежать в ходе так называемого марша смерти.

В мае 1945 года, в конце войны, в живых оставалось чуть более девяноста человек из зондеркоманды Биркенау. Еще около двадцати человек, подобно им, стали свидетелями уничтожения: это заключенные, работавшие рядом с массовыми захоронениями в бункерах (землекопы, электрики и т. д.) и сумевшие после этого попасть в другие рабочие команды, что спасло им жизнь.

Некоторые выжившие участники зондеркоманд Биркенау и лагерей Операции «Рейнхард» давали показания на различных процессах против нацистских преступников, но их свидетельства остались малоизвестными широкой публике. Эти показания Шломо Венеции – важнейший элемент для понимания механизмов уничтожения.

Марчелло Пеццетти

Историк, специализирующийся на Освенциме, директор Музея Холокоста в Риме

Италия в Греции: краткая история великого провала

Умберто Джентилони

История Шломо Венеции – это часть нашей истории, часть истории Европы, израненной Второй мировой войной. Чтобы лучше понять рассказ итальянского еврея в Греции, нам необходимо обратиться к историческому контексту, в котором жил Шломо.

Двадцать восьмого октября 1922 года поход на Рим открыл то, что режим назвал «фашистской эрой». Ровно 18 лет спустя, 28 октября 1940 года, началась греческая кампания: в рамках своих экспансионистских планов Италия совершила поход на Афины, явно напоминая об основополагающем акте режима. Даже сегодня в Греции эта дата отмечается как национальный праздник, символизируя единство и сопротивление нации перед лицом агрессии.

Политика фашизма, направленная на захват Средиземноморской Европы, служила стратегической цели, способной совместить территориальную экспансию со статусом великой державы. Фашизм всегда заявлял о Средиземноморье как о необходимом и жизненно важном пространстве – зашло настолько далеко, что этот регион даже был переименован в Mare nostrum[70]. Именно на этом фоне на первый план вышел «имперский проект» господства в Средиземноморье, сочетавший риторические ссылки на римское прошлое с экспансионистскими целями по перераспределению баланса сил в рамках преимущественно антианглийского подхода[71]. Таким образом, итальянский колониальный империализм основывался на воинственной и расистской идеологии, которая особенно ярко проявлялась в «итальянской Африке». Между тем эти претензии лежали глубоко в международном контексте Второй мировой войны, выходящем за рамки простого итальянского контекста[72].

Все началось 10 июня 1940 года со вступления Италии в войну на стороне нацистской Германии. Средиземноморские амбиции фашизма оказались важнейшим компонентом оси Рим – Берлин. Несмотря на слабость и поражения, итальянский режим смог сохранить, пусть и частично, свой международный престиж благодаря решительной поддержке немецкого союзника. Именно поэтому можно сказать, что греческая кампания и ее катастрофический исход для итальянской армии ознаменовали собой решительный поворот и конец гегемонистских притязаний итальянского правительства. Фашистская Италия была вынуждена взять на себя роль и функции подчиненного союзника, следующего выбору и поджигательским стратегиям Третьего Рейха[73].

Еще до вступления в войну, в апреле 1939 года, Италия начала оккупацию Албании. С тех пор разрабатывались планы возможного вторжения в Грецию. В роковой день средиземноморской кампании Италии Гитлер и Муссолини встретились во Флоренции, чтобы обсудить взаимные обязанности как союзных сторон. При этом Италия не упоминала о предстоящих действиях в Средиземноморье, поскольку вторжение в Грецию должно было остаться в тайне. Заголовки в Corriere della Sera подчеркивали: «Судьбы новой Европы созревают. Война континента за отделение против одиозной британской гегемонии. Глубокое впечатление на весь мир произвела встреча во Флоренции»[74]. В первые дни война, казалось, шла к неминуемой победе, и поражение Великобритании путем заключения мира представлялось весьма правдоподобной перспективой. Когда 12 октября 1940 года Германия вошла в Румынию, Муссолини решил, что пришло время действовать, выбрав двойной путь: «сюрприз» и параллельная война. Эта стратегия позволяла согласовывать свои действия с нацистской против одного и того же врага, действуя при этом автономно в военном и дипломатическом плане. Муссолини, уверенный в скорой победе, как сообщается, заявил перед Советом министров: «Если бы мы не были в состоянии быстро победить греков, я бы отказался быть итальянцем»[75].

Но его военные планы оказались быстро сорваны сопротивлением греческой армии. Таким образом, можно выделить четыре последовательные фазы конфликта: