Твари! Я вскинул автомат к плечу, приник к прицельной планке.

В отзывчатой пустоте зала автоматная очередь прозвучала как набат: бам-бам-бам-бам. Голова багета лопнула, и он рухнул навзничь, фонтанируя и обливаю кровью всё вокруг себя. Двое других рванули в стороны и затихли.

Я облизнул пересохшие губы. Сердце билось глухо и сильно, тревожа едва зажившую рану. Твист, Твист… Что ж ты как неосторожно. Ведь знал, знал…

— Твист, ты как? Сильно?

Штурмовик лежал на боку, рубашка быстро пропитывалась кровью. Нужно пережать рану, остановить, но нельзя, не могу. Твари здесь. Рядом! Один укрылся за стеллажами, второй за грудой ящиков у стены. Там колыхалось что-то похожее на тень, то подаваясь вперёд, то отступая. Верхний ящик сдвинулся…

За стеллажами раздался клёкот. Ему ответили, причём сразу из четырёх мест. Их пять, и одного я завалил. Стая. Стая багетов! А если с детёнышами, а выход у меня за спиной единственный… Вот же встряли.

Если они рванут все одновременно, автомат мне не поможет. Четыре патрона я потратил, осталось восемь. Да что тут считать! Будь хоть полный рожок, пять багетов одним стволом не остановить. Сейчас они сообразят, что я остался один и пойдут на прорыв.

— Дон, — послышалось за спиной, — в чём дело?

Я судорожно вдохнул и прошептал, словно боялся, что твари меня подслушают:

— Дядь Лёш, багеты. Пять штук!

— Двигай потихоньку ко мне…

— Не могу. Нельзя! Тут Твист. Ещё дышит.

Гвидон не мог видеть штурмовика, а я видел, и тот смотрел на меня. На губах пузырилась кровь, веки подрагивали. Он силился что-то сказать, но изо рта вырывались лишь хрипы и новые пузыри.

— Что с ним?

— Два удара под мышку.

— Твою мать. Давай влево к стене. Сколько патронов осталось?

— Восемь.

Гвидон снова выругался. Если он продолжит задавать вопросы, то ничего кроме ругательств я от него не услышу.

— Дон, тварей видишь?

— Один за стеллажами, от меня шагов двадцать, второй за ящиками слева. Тот, что за стеллажами, курлыкал, ему отвечали четверо, значит, ещё трое где-то дальше. Что делать, дядь Лёш? Говорил же, дайте мне дозу!

Я бы, конечно, и под дозой с пятерыми не справился, но, по крайней мере, почувствовал их заранее, и мы бы не сунулись в эту клоаку.

— Кончай истерить. Разберёмся.

Гвидон прошёл вдоль стены, добрался до стеллажа и только тогда увидел Твиста. Тот уже не шевелился, лишь бессмысленно водил глазами.

— Терпи, боец, вытащим — и позвал. — Гном!

Позади захрустели кости. Здоровяк чертыхнулся и встал справа от меня в позиции охотника на уток. Многое бы я отдал, чтобы в руках у него сейчас была не обычная двустволка, а пулемёт, пусть даже дегтярь или льюис.

— Держите зал, — заговорил Гвидон. — Стрельба только на ближней дистанции. Бить в голову. Первого Гном, второго Дон. Остальные не полезут. Я за Твистом.

Он говорил спокойно, словно всю жизнь только тем и занимался, что отстреливал багетов. Я поёжился. На мой взгляд, план так себе. Пусть Гном завалит первого, я второго, вполне допускаю подобное. Стрелять мы умеем. Но на этом полоса везения закончится, ибо следующие трое по полной программе отработают на нас штыковой бой. То, что остальные не полезут, я пропустил мимо ушей. Ещё как полезут! При виде крови они дуреют, а её здесь тонна.

Гвидон подобрался к Твисту, быстро осмотрел рану, подхватил штурмовика за плечи и поволок к выходу. Сейчас самое время багетам атаковать. За ящиками снова задёргалась тень, от стеллажей долетел клёкот, на этот раз негромкий. Прятавшийся там багет командовал стаей. Возможно, приказал, чтоб сидели и не дёргались. Хороший багет, хороший… Хотя надеяться на это не стоит. Багеты те ещё звери, абсолютно безбашенные. Командовать им может только…

Я увидел лизуна. Его милая обезьянья мордочка высовывалась из-за линии стеллажей стоявших напротив прохода на второй этаж. Вот кто настоящий вожак стаи, а багет всего лишь передаёт его команды остальным.

И будто в подтверждение, прилетел образ: грязная комната, диван у окна. Очень знакомый диван… Петька? Это Петька? Тот лизун, который спас меня на дороге.

Едва я об этом подумал, появился второй образ: окно, в которое видно, как вереница людей уходит в сторону Приюта.

Я опустил автомат.

— Ты чё творишь? — застучал зубами Гном.

— Уходим, они нас отпускают.

— Чё? Куда отпускают? Кто? Ты дурак?

Я не стал объяснять ему за своё старое знакомство с лизуном и о том, что этот вид тварей контролирует всех прочих своих собратьев. Это очень долго, нудно, да и вряд ли Гном поверит, поэтому просто пожал плечами.

— Может и так.

Развернулся и направился к выходу. Гном смотрел на меня как на полоумного.

— Тебя долго ждать? — спросил я, потянувшись к выключателю.

Здоровяк подхватился и бегом бросился следом. Я выключил свет, обернулся, надеясь получить ещё один образ, что-нибудь вроде «до свиданья», но Петька решил, что с меня хватит и двух.

Глава 15

На парковке готовились к обороне. Фломастер забрался на троллейбус, Гвидон уговаривал Алису сделать то же самое.

— Полезай, — требовал инструктор. — Не зли меня! Ей богу, сниму ремень и выпорю!

Девчонке было по барабану на все его уговоры и доводы. Когда мы вышли из здания, она побежала навстречу. Окинула меня встревоженным взглядом, дотронулась, словно проверяя, я ли это.

— Ты не ранен?

— Нет, всё нормально.

— Что там случилось?

Гвидон наверняка успел рассказать о случившемся, но Алисе его слов было недостаточно.

— Напали багеты. Мы не ожидали, что они окажутся так близко. Что с Твистом?

— Умер. Тут даже доза не помогла бы, слишком много крови потерял.

Я кивнул. Твист мне не особо нравился, слишком наглый, но всё равно жаль. К тому же это минус один член команды. Серьёзный минус. Он должен был прикрывать Гнома. Что теперь делать? Вызывать кого-то из оставшихся в Норе? Но это время. Не хочу сказать, что у нас его мало, однако разбрасываться им — день туда, день сюда — не пристало. Тавроди вряд ли почивает на лаврах после ареста Мёрзлого. Он знает, что Алиса, оставаясь на свободе, способна причинить Конторе массу неприятностей. Рано или поздно она узнает, где содержат отца, и