Когда Сайвар вернулся, живот у Эльмы подвело и перед глазами стелился черный туман. Как и всегда, когда она думала о тех годах, которые хотела бы забыть.

– Кофе для дамы. – Сайвар протянул ей пластиковый стаканчик. – Черный, без сахара. Я уже выучил твои вкусы.

Она улыбнулась ему и отпила глоток. Ей было приятно стоять в этом гараже с Сайваром, пока на улице хлестал дождь. Когда она была помоложе, то мечтала жить в пещере. Она часто смотрела мечтательными глазами на гору Акрафьятль[10] и представляла, как будет жить одна и наблюдать за всем издалека. Одна-одинешенька в своей темной пещере.

– Как ты думаешь, почему Элисабет не хотела приезжать сюда? – спросила она, когда они какое-то время простояли молча, попивая кофе.

Сайвар посмотрел на нее:

– Куда именно?

– В Акранес.

– Не знаю. Может, у нее в школе отношения не сложились, может, ее там дразнили из-за матери. Ну, или дома она подвергалась какому-нибудь насилию, как мы с тобой говорили, – ответил Сайвар. – А может, ей просто нечего было здесь делать.

– Да, но все же… Ее муж сказал, что она просто ненавидела этот город. Из-за чего человек начинает ненавидеть целый город? Не слишком ли это сильно сказано?

– Ну да, «ненавидеть» – слишком сильное слово. Может, у нее в детстве произошли какие-нибудь события, и она связала их с самим городом. Может, здесь жили какие-нибудь люди, с которыми ей не хотелось встречаться. Не знаю. Тут много чего может быть. Люди часто связывают плохое с определенными местами.

Эльма посмотрела на Сайвара и смогла лишь усмехнуться его объяснениям.

– Я не шучу, – сказал он и сам расхохотался. – Это явление как-то называется. Как оно там, насчет ребенка и кошки? И собаки, у которой текла слюна?

– Ты про ребенка и крысу?

– Ну, крысу. Ты же психологию учила, должна вспомнить.

– Ты про эксперимент Альберта? Там у ребенка вызвали боязнь крысы, воспроизводя громкий звук каждый раз, когда он дотрагивался до этой крысы. В итоге ребенок уже начинал плакать, стоило ему увидеть крысу. Ребенок связал чувство страха с этим звуком и с крысой и в конце концов стал бояться всех зверей с мехом. Это называется «классический условный рефлекс».

– Точно! Ведь фобии у людей обычно формируются из-за чего-нибудь такого?

– Ну, наверное. Но все же проецировать страх или ненависть на целый город – это, по-моему, перебор, – задумчиво произнесла Эльма. И все же догадка Сайвара была не совсем неверной. Эльма вспомнила саму себя и здание школы. И как каждый раз ее охватывало одно и то же чувство, стоило лишь ей проехать мимо или переступить порог этого здания. И как она почувствовала себя, встретив этих людей: Вороненка и его друзей. И Сандру.

– Ну, не скажи. Человек часто бывает иррационален, а эта Элисабет явно страдала от всяческих проблем. – Сайвар допил свой стаканчик и отставил на одну из полок. – Но кого-то она здесь точно знала, иначе и не приехала бы сюда. Где-то же она ночевала, и подозрительно, что в этой связи никто не отозвался.

Эльма кивнула. Это было правдой. Кто-то что-то знал. Но предпочел молчать. Сквозь шум дождя они услышали, как хлопнула дверь. Приехали сотрудники техотдела.

Хёрд держал двумя пальцами прозрачный полиэтиленовый пакет и разглядывал его содержимое. Эльма некоторое время наблюдала за работой техотдела. У нее перестало подводить живот. Она была уверена, что желудок уже начал переваривать внутренности. Но сейчас это было неважно. А важно, что отыскалась машина Элисабет, и сотрудники технического отдела уже далеко продвинулись в ее тщательном осмотре. Если в машине вместе с Элисабет кто-то был, они это, наверное, определят.

– Я думал о том же, – прошептал Сайвар ей на ухо, – что кто-то знал, что хозяева этого дома уехали за границу. Тот, кто пригнал сюда машину, точно знал, что их нет и когда они приедут.

– Значит, этот кто-то, кто хорошо их знает. – Эльма продолжала смотреть на Хёрда, разглядывающего пакетик. Дождь перестал, и двери гаража были распахнуты. На этой улице были только частные дома. Недавно отстроенные, с двойными гаражами и большими площадками. Серый бетон и темная древесина. Сейчас, когда начало темнеть, стали хорошо видны соседи, с любопытством наблюдающие из своих окон. Кто-то вышел и завел беседу с Хёрдом.

– Вот в чем проблема Акранеса: здесь все всё обо всех знают, – продолжал Сайвар. – Поэтому невозможно ограничиваться только соседями и ближайшей родней. Эту пару в городе знают все, многие ходят к ним в магазин и знают, что они каждый год летают за границу. Муж играет в гольф, жена преподает спиннинг. Так что очень многие знали, что в эти выходные их дома не будет.

Эльма понимала, что так и есть – но не у многих мог оказаться ключ от их дома. А следов взлома нигде нет.

– А может, ничего из этого не важно, – сказал Сайвар. – В машине должно что-нибудь найтись. – И все же он не был убежден – как и Эльма.

– Хёрд! – окликнула его Эльма, приближаясь к нему.

– Хмм. – Хёрд поднял глаза. Судя по всему, его вырвали из мыслей, в которые он был погружен. Эльма кивнула в сторону пакета в его руке.

– В машине что-нибудь нашлось?

– Да, – Хёрд замялся, – вот эта бумажка. Просто не знаю, как мне… – Он остановился посреди фразы, и они оба обернулись, потому что послышалась громкая музыка.

Доносилась она из машины, припаркованной у тротуара. Вдруг музыка умолкла, и из машины вышел человек. Эльма тотчас узнала Вороненка. Он на удивление мало изменился, как будто время для него застыло. В нем до сих пор было что-то мальчишеское: та же небрежная походка, тот же колючий взгляд. Единственное, что изменилось – одежда и прическа. Он больше не носил рваных джинсов, свисающих с бедер, и в волосах не было светлых прядей. На нем была черная рубашка, синие брюки и черное пальто. Он бросил беглый взгляд на Эльму, а потом подошел к Хёрду. По его лицу она поняла, что он ее не узнал, – и вздохнула с облегчением.

– Что тут происходит? – Он легонько хлопнул Хёрда по плечу. Было ясно, что они друг с другом знакомы. – Я тут слышал, что наш гараж полиция оккупировала!

Хёрд улыбнулся и незаметно сунул пакетик в карман:

– Не волнуйся. Эта машина, вероятно, имеет отношение к делу, которое мы расследуем.

– Убийству? – полюбопытствовал Вороненок и наклонился, чтобы заглянуть в гараж.

Хёрд кивнул:

– Скажи, у тебя есть ключ от дома родителей?