— Думаю, не больше пяти минут.

— Но почему она пришла снова? — раздумывал Лэсли. — Ты не трогала карты? Или какие-нибудь предметы?

— Думаю, теперь уже это неважно. Скорее всего, она уже выбрала меня следующей жертвой.

Глаза Лэсли на секунду расширились от удивления, но он тут же постарался сделать лицо как обычно «пустым».

— Не говори ерунды, ты потомственная ведьма, зачем кому-то охотиться на тебя?

— Я не хочу быть ведьмой, — внезапно сказала я и у меня будто гора с плеч свалилась.

— Ты серьезно?

Только теперь я поняла, что ни разу не обсуждала это с моим новым другом-охотником, а ведь я была уверена, что он об этом знал!

— Ну а что в этом хорошо? — я начала загибать пальцы. — Ведьмы рода Роман стареют, болеют, должны защищать город даже ценой своей жизни, а еще… Еще из-за нас все равно гибнут люди.

Я никому не говори об этом. Не сознавалась и старалась игнорировать этот факт, но от правды никуда не денешься.

— Ну и кто из-за тебя погиб?

— Я уверена, ты отлично знаешь эту легенду, так что не притворяйся, — сказав это, я легонько ударила Лэса кулачком. — В роду Роман существует легенда, что в день рождения будущей проклятой сестры всегда гибнут люди. Чем больше человек умрет, тем сильней будет ведьма. В мой день рождения перевернулся междугородний автобус, умерли семьдесят человек.

Лэсли, как я и предполагала, не изменился в лице, по всей видимости, он действительно знал эту историю.

— Какая же чушь, — наконец сказал он.

— Что? И это говорит мне охотник?

Он усмехнулся.

— Келли, как ты и думала, я слышал это предание. Оно старо как мир, но ты знаешь, как еще его трактуют? — он взял мою руку, посмотрел на нее, а потом слегка сжал. — Говорят, что когда зарождается новая ведьма из рода Роман, все смертники Исада получают еще несколько месяцев жизни. Да, в конечном итоге они умрут, но в какой-то степени именно ведьма Роман дает им пожить дольше отведенного им срока. Разве это плохо?

Настал мой черед произнести:

— Господи, какие же бредни.

В ответ на мои слова Лэсли второй раз за день по-настоящему улыбнулся. Нет, он не просто улыбнулся, он засмеялся. Звук его смеха наполнил комнату и мои мысли незнакомым теплом, а моя рука, которую он все еще держал некрепкой хваткой, показалась мне такой горячей. Будто я держала не чужую руку, а удерживала в ладони огонь. Очень странное чувство, но оно… довольно приятное.

Стоило мне подумать так, как в ту же минуту я впервые испытала, как сердце затрепетало в груди. Это было ощущение, похожее на сдавливание нервов, вот только оно скорее приносило дискомфорт, чем радовало. Мне только и оставалось, что быстро отогнать мысли прочь, отвернуться и сделать вид, что ничего не случилось.

Сметь думать так о человеке, который пытался меня прикончить — отвратительная затея. Какое еще тепло? Какой к черту трепет⁈ Да, сейчас он на моей стороне, но, когда мы поймаем убийцу, останется ли все так, как есть сейчас?

— Я в это тоже не особо верю, а еще я не верю, что автобус попал в аварию по твоей вине, Келли. Не ты же его перевернула.

Будто почувствовав, что у меня на душе сейчас скребли кошки, Лэсли лениво встал, убрал обратно аптечку, а потом снова посмотрел на меня:

— Только не говори, что после всего, что с тобой сейчас приключилось, твой аппетит безвозвратно пропал?

Я встрепенулась и отбросила все мысли подальше.

— Еще чего! Думаешь, мне впервой сталкиваться со смертью? Да она только сильней пробуждает во мне аппетит.

— Ну вот и отлично, а иначе кто знает, вдруг призрак вернется? Тебе бы лучше поесть заранее, чтобы были силы от него убежать.

19 — Напряги извилины

Ночь прошла спокойно и без происшествий, мое тело и разум даже смогли отдохнуть. Пусть я и ожидала, что не смогу расслабиться в месте, где меня снова нашел призрак женщины в черном, но все сложилось как нельзя хорошо. Видимо, появление женщины совсем лишило меня последних сил, а присутствие рядом охотника усмирило мой вечно бегающий как хомяк в колесе несчастный разум. Да и сытный ужин явно пошел на пользу… Иначе говоря, впервые за долгое время я смогла провести ночь, как нормальная девушка: мне не снилось дурных сновидений, а еще я совершенно не волновалась о том, что ко мне в комнату заявится мать, которая насильно напоит меня кровью трех поколений.

— Выглядишь отдохнувшей, — сказал Лэсли, когда мы уже шли на занятия через школьный двор.

— Не только выгляжу, но и чувствую себя как в раю! — из-за переизбытка энергии я была готова начать прыгать от радости. — Дорогой Лэсли, официально заявляю: жить с тобой — лучшее решение в моей жизни! Отныне спи всегда со мной!

Я говорила это без зазрения совести и без единой капли смущения. Все равно сейчас на мне была магия невидимости. Лэсли снова ее наложил, чтобы я могла без свидетелей покинуть корпус мужского общежития. Вот только к собственному стыду, кое-кто мои слова все же услышал…

— Ничего не хотите мне рассказать⁈

Словно черт из табакерки, перед нами выскочил мой дорогой братец, и теперь он смотрел на меня прищуренным от злости глазами, совсем не моргая. Видимо боялся, что стоит ему это сделать, как его слабые демонические глаза перестанут видеть сквозь заклинание.

— Ты что, забыл повесить на меня невидимость? — спросила я у охотника.

— Не забыл, просто использовал не очень сильное заклинание. Видимо, родственные связи взяли свое.

— Думаешь? Значит ли это, что Нил прозрел?

— Вряд ли, — Лэсли указал на друга рукой, — просто он внимателен, когда не надо, и абсолютно невнимателен, когда это нужно.

— Так ты тоже это заметил?

— Эй вы! Я что, тоже прозрачный? Почему вы меня игнорируете? — кричал что есть сил мой внезапно прозревший брат.

И все-таки удивительно, как так выходило, что Нил всегда так не вовремя становился внимательнее или умней? У него что, вместо интуиции, свойственной ведьмам, прокачалась какая-то чакра и третий глаз? Вот только в каком месте эта чакра и третий глаз все это время прятались?

— А ты в следующий раз не