Рука Лэсли, которую он протянул, чтобы забрать бумагу, незаметно дрогнула, глаза нахмурились, но он все же сказал:

— Вам ведь все равно, что я буду делать с этой магией, так что я не лезу в ваши отношения с Калисой, а вы оставьте в покое меня и моего отца.

Заявив это, он направился к выходу, а Камилла только и успела сказать:

— Мне и правда наплевать, что с тобой и твоим отцом будет дальше, но ты уж проследи за тем, чтобы этот психопат больше не пытался соблазнять ведьм. А то ведь я могу и вмешаться, и в этот раз убить его, а не просто помочь твоей матери заточить его душу в форме ножа.

— Приму к сведению, госпожа Камилла. Я уже осознал, сколь велика может быть сила проклятых сестер, так что предпочту больше не видеть ее своими глазами.

Дверь захлопнулась и в тот же миг тринадцать свечей вновь загорелись. Шепоты мертвых сестер начали окружать ведьму, а она только и могла, что начать пульсировать виски и посмеиваться.

— Да хватит вам уже, — ответила она. — Я и сама знаю, что моя дочь должна как можно скорее принять свою сущность раз и навсегда. И нет, я не буду ради этого убивать этого самодовольного парня. Пусть он и охотника, но еще может нам пригодиться.

В шепоте сестер было слышно, как они называют только одно имя. Все они как одна вторили в унисон и ждали, когда та самая откроет сердце для них и наконец-то придет.

Калиса. Калиса. Калиса.