Шрифт:
Закладка:
Арвид Харнак (Корсиканец) с середины 1930-х занимал видное положение в имперском Министерстве экономики. Он получил образование в Германии, Англии и США, был доктором права и доктором философии. Был женат на Милдред Фишер, американке немецкого происхождения. Доктор филологии Милдрет Харнак занималась американской литературой, переводила немецких классиков на английский язык.
Харро Шульце-Бойзен (Старшина), внучатый племянник и крестник основателя кайзеровского военно-морского флота гросс-адмирала Альфреда фон Тирпица, с января 1941 г. служил в группе атташе главного штаба ВВС, с декабря того же года был референтом в имперском Министерстве авиации, имел звание старшего лейтенанта люфтваффе. Летом 1936 г. он женился на Либертас Хаас-Хайе, внучке князя Филиппа Ойленбурга. По словам Корсиканца, Либертас была членом КПГ. Конспиративные связи Шульце-Бойзена с коммунистами приобрели стабильный характер, Он также по идейным соображениям стал помогать СССР в его борьбе против фашизма.
Карьера Корсиканца
Харнак участвовал в немецком антифашистском движении с довоенных лет. Именно как антифашист он строил свои отношения с советской стороной. Корсиканец сотрудничал не с разведуправлением Красной армии, а с внешней разведкой НКВД. В начале 1930-х годов советский консул в Берлине Александр Гиршфельд познакомился с Харнаком.
В 1932 г. Харнак примкнул к Союзу работников умственного труда, объединившему немецких левых интеллектуалов, и вскоре вошел в состав его правления. Тогда же Харнак занял пост генерального секретаря Общества по изучению советского планового хозяйства, созданного при его активном участии.
После 1933 г. Харнак превратился в убежденного противника нацистского режима. В 1935-м в Берлин прибыл Борис Гордон (Рудольф), резидент внешней разведки НКВД. С помощью Гиршфельда он познакомился с Харнаком. Тот согласился информировать Советский Союз о планах и действиях нацистских правителей.
По рекомендации советской разведки Харнак вступил в Клуб богатых и в Союз нацистских юристов. Это подготовило почву для его приема в члены нацистской партии. В результате Харнак был назначен государственным советником Министерства экономики. Ему на подпись приносили документы о секретных торговых соглашениях Германии с США, Польшей, странами Балтии, Ираном, сведения о торгово-валютных операциях за рубежом, о финансировании зарубежной нацистской агентуры. Эту информацию Харнак сообщал своим советским друзьям.
Ближайшими соратниками Корсиканца были писатель Адам Кукхоф (Старик) и его жена Грета, урожденная Лорке. Грета познакомилась с супругами Харнак в США, где окончила университет как стипендиатка английской секты квакеров. Арвид и Милдред Харнаки установили контакт с Харро Шульце-Бойзеном и его женой Либертас в 1940 г.
Среди лиц, которых Харнак привлек к сотрудничеству, были: ведущий экономист крупнейшего химического концерна «И.Г. Фарбен» Ганс Рупп (Турок), ответственный сотрудник отдела Управления хозяйства и вооружения Верховного командования сухопутных сил Вольцоген-Нейгауз (Грек), генеральный директор фабрики Лейзера Тициенс (Албанец), техник фирмы «АЕГ Турбине» Карл Беренс (Лучистый).
В дипломатические круги Берлина, прежде всего в посольство США, супругов Харнак ввела Марта Додд, дочь американского посла Додда. Милдред Харнак подружилась с ней в США.
Был еще круг лиц, особо оберегаемых Корсиканцем – его родные и близкие: брат Арвида режиссер Фальк Харнак и его двоюродный брат Эрнст фон Харнак, текстильный фабрикант, бывший глава полиции Кельна. Эрнст был связан с антигитлеровской группировкой, которую возглавлял обер-бургомистр Лейпцига в годы Веймарской республики Карл Гёрделер.
Племянник Харнака лейтенант флота Вольфганг Хавеман (Итальянец) служил в отделе дешифровки Верховного командования германского военно-морского флота. В разговорах с дядей племянник сообщал заслуживающие внимания сведения. Отто Доннер (Икс), муж племянницы Милдред Харнак, служил директором военно-хозяйственного статистического института при Комитете по выполнению четырехлетнего плана. Но в окружении Харнака никто не знал о его отношениях с советской разведкой.
Возвращение резидента
В марте 1938 г. в контактах Харнака с советскими представителями наступил длительный перерыв. Сотрудники центрального аппарата разведки НКВД, связанные с Корсиканцем, были уничтожены в ходе сталинских репрессий.
Вечером 17 сентября 1940 г. в дверь дома № 18 по Войерштрассе в Берлине, где жил Корсиканец, постучал высокий молодой шатен, представившийся как Александр Эрдберг. Это был заместитель берлинского резидента Главного управления госбезопасности НКВД Александр Коротков. За его плечами были годы нелегальной разведывательной деятельности, выполнение сложного задания во Франции, работа в Германии в 1936-м.
Харнак приглядывался к позднему визитеру и задавал вопросы, желая убедиться, что перед ним не провокатор гестапо. Чистая немецкая речь Эрдберга с легким австрийским акцентом только сбивала с толку. Короткову пришлось приложить немало сил, чтобы убедить настороженного собеседника в том, что он посланец Москвы.
7 января 1941 г. Коротков вновь встретился с Корсиканцем. Тот сообщил, что, по сведениям Шульце-Бойзена, в штабе военной авиации Германии отдано распоряжение начать разведывательные полеты над советской территорией с целью фотографирования всей пограничной полосы СССР. В зону полетов включен Ленинград. Главком люфтваффе Герман Геринг распорядился перевести «русский реферат» Министерства авиации в «активную часть» штаба, разрабатывающую военные операции.
В тот же вечер телеграмма из резидентуры в Берлине ушла в Москву. Утром она лежала на столе Берии, который велел разослать ее высшему руководству страны. Сведения от Корсиканца и Старшины указывали, что Германия приступила к непосредственной подготовке нападения на Советский Союз.
Но из Москвы, кроме замечаний о неточности географических названий и расхождениях в цифровых данных, никаких указаний не поступало. Резидент Кобулов понимал, что отмалчиваться опасно, но брать ответственность на себя не хотел. И Коротков решился на рискованный шаг: обратиться лично к Берии и высказать ему свою тревогу. Кобулов разрешил Короткову подать рапорт наркому, но только от своего имени.
Как убедить Москву
20 марта 1941 г. Коротков сдал письмо на отправку в Москву с дипломатической почтой: «Тов. Павлу (псевдоним Берии. – Б.Х.) лично. Разрешаю себе обратить ваше внимание на следующее: в процессе работы с Корсиканцем от него получен ряд ценных сведений, говорящих о подготовке немцами военного выступления против Советского Союза на весну текущего года».
Это было принципиально важное сообщение. Оно нелегко далось Короткову, который знал, как внимательно следят в Центре за каждой строкой информации Корсиканца и Старшины, подозревая англо-американскую либо немецкую дезинформацию.
«В октябре 1940 года Корсиканец сообщил, – писал Коротков, – что в ближайшее время предстоит оккупация немцами Румынии. Эта акция всего лишь предварительный шаг к выступлению против СССР, целью которого является отторжение от Советского Союза территории западнее линии Ленинград – Черное море и создание на ней правительства, находящегося в немецких руках. На остальной части СССР должно быть образовано дружественное Германии государство».
Ответственный работник института при возглавляемом Герингом Комитете по выполнению четырехлетнего плана рассказал Корсиканцу, что получил задание подготовить расчеты эффективности оккупации Германией советской территории. При этом приводилось мнение начальника Генерального штаба
