в России был высочайше утвержден в графском достоинстве в 1854 г. и записан в родословной книге Черниговской губернии.

Фридрих Вернер фон дер Шуленбург был знатоком и ценителем России. В январе 1923 г., будучи германским посланником в Персии, Шуленбург познакомился с русской красавицей-эмигранткой Альвиной (Аллой) фон Дуберг (Шубиной). Ко времени знакомства с Шуленбургом она была разведена. Брак Шуленбурга с Елизаветой фон Соббе распался еще в 1910 г. 20 лет Алла фон Дуберг была близкой подругой дипломата. Но последовать за Шуленбургом в Москву, куда он был назначен послом в 1934 г., Дуберг, будучи белоэмигранткой, не могла. Шуленбург помог ей получить германский паспорт. Алла жила в Берлине и в Фалькенберге – замке Шуленбурга в Баварии. В 1944 г. после ареста Шуленбурга из Фалькенберга поступил в гестапо донос на Дуберг; она была арестована и убита нацистами в концлагере Ораниенбург.

В качестве посла Германии в Москве Шуленбург стремился сохранить заложенный в 1922 г. в Рапалло фундамент германо-советских отношений и, когда в 1939 г. возникла основа для их нормализации, способствовать их улучшению. Шуленбург делал все, что было в его силах, чтобы не допустить войны между Германией и СССР.

В апреле 1941 г. Шуленбург предпринял последнюю попытку убедить Берлин в мирных намерениях Москвы в отношении Германии, в невозможности одержать военную победу над СССР.

28 апреля 1941 г. посол сказал Гитлеру во время аудиенции, что он, Шуленбург, «не может поверить в то, что Россия когда-либо нападет на Германию». Гитлер завершил беседу: «И еще, граф Шуленбург, я не собираюсь воевать с Россией. К тому же немецкие послы всегда против войны со страной их пребывания».

Шуленбург считал для себя позором служить дипломатическим прикрытием подготовки гитлеровского нападения на СССР. Сотрудник германского посольства в Москве и советский разведчик Г. Кегель, лично знавший Шуленбурга, писал: «Убежден, что такой спокойный, уравновешенный, имевший собственные политические убеждения и моральные принципы человек, каким был Шуленбург, собиравшийся к тому же уходить на пенсию, воспринял все упомянутые обстоятельства как личное унижение, и это также подтолкнуло его на нелегкое решение стать на свой лад, несмотря на возраст, участником борьбы против Гитлера».

В мае 1941 г., когда нацистскую агрессию уже невозможно было предотвратить, посол трижды предупреждал советское руководство, что германское нападение на СССР должно начаться в ближайшее время.

5 мая 1941 г. Шуленбург пригласил на завтрак на свою подмосковную дачу в Астафьево советского полпреда в Германии В.Г. Деканозова. В присутствии советника германского посольства Г. Хильгера и советского переводчика В.Д. Павлова Шуленбург сообщил Деканозову, что «слухи о предстоящей войне Советского Союза с Германией являются “взрывчатым веществом” и их надо пресечь… Источник слухов не имеет значения. Со слухами нужно считаться как с фактом».

На следующей встрече с Деканозовым, состоявшейся в наркомате иностранных дел 9 мая, Шуленбург подчеркнул, что «надо действовать быстро», так как «дело очень спешное». 12 мая состоялась третья беседа Шуленбурга с Деканозовым. В присутствии Хильгера германский посол дважды упомянул, что он «разговаривал в частном порядке и сделал свои предложения, не имея на то никаких полномочий». Более того, посол просил «не выдавать его в Берлине». У Деканозова даже сложилось впечатление, что «Шуленбург и Хильгер намекали на уход Шуленбурга с поля политической деятельности».

Но «предостережение» Шуленбурга было проигнорировано Сталиным. Советский вождь не мог себе представить, что германский посол действовал на свой страх и риск. В Кремле восприняли слова Шуленбурга не как отчаянную попытку германского дипломата спасти мир, а как провокацию. «Сталин просто отмахнулся и от этого важного сообщения, посчитав его очередной немецкой дезинформацией», – вспоминал нарком внешней торговли A.И. Микоян, назвавший поступок Шуленбурга «беспрецедентным в истории дипломатии».

22 июня 1941 г. в 5.30 утра по московскому времени Шуленбург передал наркому иностранных дел В.М. Молотову ноту германского правительства. На вопрос Молотова, что эта нота означает, посол ответил, что, по его мнению, это начало войны. Шуленбург сказал, что «он в течение 6 лет добивался дружественных отношений между СССР и Германией, но против судьбы ничего не может поделать».

После эвакуации немецкого посольства из Москвы в 1941 г. Шуленбург формально был руководителем «русского» (13-го политического) отдела и председателем «русской коллегии» Министерства иностранных дел. Ни реальных полномочий, ни политического влияния Шуленбург на этих постах не имел: с началом войны Россией занимались не дипломаты, а военные. Оккупированные вермахтом территории СССР находились в ведении имперского министерства по делам оккупированных восточных территорий Альфреда Розенберга.

После поражения группы армий «Центр» под Москвой зимой 1941/1942 г. и полного провала «блицкрига» Шуленбург направил Гитлеру записку с предложением начать сепаратные переговоры с СССР. Ответа не последовало. Тогда Шуленбург стал искать иные пути к миру: с 1942 г. он стал контактировать с деятелями антигитлеровской оппозиции.

В декабре 1942 г. Шуленбург и советник германского министерства иностранных дел Адам фон Тротт цу Зольц встретились с сотрудником бюро Риббентропа Бруно Петером Клейстом, который должен был установить связь с советским посольством в Стокгольме, чтобы прозондировать возможность мирных переговоров с Кремлем. Однако ни эта, ни последующие попытки германской антигитлеровской оппозиции по каналам Риббентропа (и возможно, абвера) связаться с Москвой через Стокгольм успехом не увенчались: советская сторона не доверяла немцам – противникам Гитлера и опасалась провокаций, направленных на раскол союзников по антигитлеровской коалиции.

Но есть и другое объяснение неудач контактов германских противников Гитлера с Советским Союзом. Представитель Риббентропа в ставке Гитлера Франц фон Зоннлейтнер считал, что дело было в позиции самого Шуленбурга. По мнению Зоннлейтнера, бывший германский посол в Москве не доверял антигитлеровской оппозиции, считая, что она намерена вести с Россией нечестную игру, в которой он, Шуленбург, будет всего лишь пешкой. Шуленбург «выступал за срединное положение Германии между Востоком и Западом и не собирался водить за нос Сталина».

Шуленбург действительно не хотел вводить советское руководство в заблуждение относительно намерений рейха: ведь он в 1941 году невольно послужил дипломатическим прикрытием подготовки гитлеровской агрессии против Советского Союза. Однако речь теперь шла не о политике Гитлера, безусловным противником которой Шуленбург стал после нападения Германии на СССР, а о заключении мира с Россией новым германским правительством, которое должно было прийти к власти в результате государственного переворота и уничтожения Гитлера. Если Шуленбург не доверял антигитлеровской оппозиции, он никогда бы не пошел на контакт с ней, тем более не согласился войти в новое германское правительство.

С 1943 г. Шуленбург (наряду с фон Хасселем и фон Вайцзеккером) рассматривался в качестве кандидата на пост министра иностранных дел в правительстве рейхсканцлера Гёрделера, которое должно было быть сформировано после устранения нацистского диктатора и ликвидации наиболее одиозных личностей и структур национал-социализма. Причем Гёрделер, несмотря на свою «прозападную»