— А как с невидимкой драться? — взвился пацан. — Откуда мне знать, что оно такое? Его же не разглядишь!

— Если разглядеть не можешь, круговой щит ставь, — поучающе рыкнул Эдгар, — и сверху пологом закрывай.

— Как? — спросили мы одновременно.

Его Ледничество оглядел нас с головы до пят и отвернулся. Рывком выдернув топор из ствола, леший подхватил вязанку поленьев, забросил ее за спину и мотнул головой куда-то вбок:

— Давай-ка барышню вашу в тепло загоним, пока не околела, и покажу.

Как удачно получилось, мама дорогая. Не пришлось разыскивать соседа с собаками по холодным окрестностям, он сам буквально вырос из-под земли на нашем нелегком пути. Счастливый случай, определенно!

Арктичский егерь сделал знак рукой двигаться следом и круто развернулся налево, не смущаясь отсутствием дороги. На ногах мужчины по-прежнему красовалась очень странная обувь, напоминающая помесь салазок и сноубордических ботинок, однако двигался он легче, чем на лыжах. Узкий длинный мысок запросто бороздил снег, а пятка оставляла ровную колею: немного узкую для нас, но вполне удобную. И… мать моя волшебница, это что, я теперь центровая?

— Ой, — чужие лыжи отдавили мне пятки. — Вы чего, госпожа?

— Ничего, — смутилась я, набирая темп.

С одной стороны, ребенка хорошо бы поставить в середину и окружить двумя взрослыми на случай, если пугающий скрип вернется по наши души. Моя голова до сих пор поворачивалась на каждый шорох, а сердце заходилось предательским холодком. А с другой стороны, приятно быть окруженной мужчинами, которые даже не подумали об ином строе и, не сговариваясь, решили подстраховать леди.

Хотя с виду все логично: Эдгар просто показывает дорогу, как полагается хозяину, а Рон пропустил старших вперед, ведь им лучше знать, куда ехать. Но, глядя на решительно поджатые губы мальца и расслабленные движения лорда, интуиция подсказывала, что мужчины блюдут какой-то негласный кодекс чести, прикрывая меня от опасности.

Вот только вжатая в плечи голова ребенка слегка портит идеалистическую картину.

— Не бойся, с нами профессиональный маг, — шепнула я пацану, на мгновение повернувшись назад.

— А я и не боюсь, — чересчур поспешно выпалил он, но тоже шепотом. — Но что нас преследовало?

— Не знаю, — я чуть-чуть приотстала от «вожака», воспользовавшись возможностью переброситься парой фраз. — Может, старые стволы скрипели от ветра? Или мы вовсе перепугались какой-нибудь ерунды, вроде скрипящего предмета в сумке?

— Ну уж я не настолько дурак, — возмутился пацан. — Оно вам в спину дышало, как собака, я же слышал!

И это страшнее всего. Меня тоже не покидало ощущение, что нас гонит вперед кто-то живой, настоящий и внимательно следящий за каждым движением напуганных до инфаркта жертв. Даже сейчас спина чешется, как от чужого взгляда, хотя чаща по-прежнему безмолвствует.

Вариант напрашивался только один.

— Кто-то из духов, — спокойно подтвердил егерь, не скрывая, что подслушивал. — Балуются иногда.

В подтверждение догадки где-то сзади загудел ветер, оглушающе пролетев по кронам деревьев и подхватив горсть колкого морозного крошева. Снежная крупа осколками метнулась в нашу сторону, но с лету наткнулась на невидимый щит и осыпалась к ногам. Нечто в чаще разочарованно взвыло.

— Идемте, — недовольно покачал головой лесник.

Уговаривать не пришлось. Спустя десяток минут между стволов показался просвет, и наш небольшой отряд выкатился на просторную равнину, оставив позади дремучий ельник. Бескрайний снежный простор раскинулся по обе руки, отчего я слегка моргнула, привыкая к белесому мареву. А на горизонте…

— Великий океан, — благоговейно протянул Рон, открыв рот от удивления.

Бушующие волны вырастали над берегом и разбивались об айсберги, плывущие в неизвестность. Бесконечная вода бесновалась, гигантской мощью продавливая землю, и снова отступая вдаль. Зрелище завораживало настолько, что некоторое несоответствие оказалось замечено не сразу.

— Звук выключили, — снова удивился пацан, глядя на северный океан. Действительно, необозримые тоны воды перекатывались беззвучно, словно картинка на сломанном телевизоре, а потому страха не внушали.

— Антенна барахлит, — предположила я, ежась от холодного ветра, залетевшего под юбку. — А где ваша юрта, уважаемый?

Ледничий недовольно покосился на нас, но все же кивнул влево. Там, у самой границы бора, расположился большой дом, невысокий, но достаточно широкий, чтобы вместить в себя несколько комнат. Рядом кучковались пристройки из потемневшего дерева, на столбике крыльца висели фонари, а метенная дорожка к двери брала начало прямиком из леса. Один из сараев разразился лошадиным ржанием, видимо, першерон почуял хозяина или чужаков. Усадьба, прямо скажем, не дворянская, но было в ней что-то основательное, крепкое, как от цитадели, и донельзя надежное.

— Снеговик, — с намеком подмигнул Рон, скосив глаза куда-то к сараю.

— Да уж не снежная баба, — тонко усмехнулась я, разглядывая толстые палочки нахмуренных бровей, кривую дорожку угля на «лице» и в целом кровожадную задумку снежного искусства.

— А морковка маленькая, — откровенно ехидно ухмыльнулся пацан.

— Нормальная морковка! — рявкнул егерь, поняв что-то неправильно.

— Угу, среднестатистическая, — хихикнула я.

Ой, здесь же леди не принято обсуждать чужие морковки. Впрочем, меня простили, а вот мальчишескую критику великодушно спустили с рук, отвесив легкий подзатыльник. Наш деревянный транспорт лорд-медведь велел оставить снаружи, прислонив к крыльцу, и лично завел меня в сени. Внутри было тепло, не пыльно и даже отчасти светло, хотя ни о каком уюте речи не шло: деревянная лавка, вбитые гвозди вместо вешалки, охапка сена в углу, на стене висит пила, моток веревки, небольшая кувалда, гвоздодер и рубанок. И тонкий аромат нагретой смолы, как в бане, а вместе с ним жар, мгновенно заставивший снять пуховой платок.

— И как вам не холодно без головного убора? — не утерпела я, оглядывая непокрытую голову соседа.

Мужчина безразлично пожал плечами, скинув на пол добычу.

— Лакеев нету, так что сама по еде шукай, — махнул он рукой вглубь дома. — На кухне чайник, в шкафу травяной сбор и кофе. Разберешься без нянек?

— Спасибо за гостеприимство, — действительно благодарно, но с легкой ехидцей кивнула я.

Егерь покосился на меня с сомнением, мол, не напортачу ли без слуг, и явно заколебался. Я успела скинуть шубу, оставшись в одном теплом верхнем платье, и даже приглядеть себе кожаные тапочки на манер домашней обуви эскимосов под задумчивым мужским взглядом. Тень мелькнула на гладком челе ледничего и пропала, словно ему не понравилось то, что пришло на ум. Тяжело вздохнув, как воспитатель детского сада под конец рабочего дня, лорд Браун пихнул пацана на выход и бросил мне через плечо:

— В морозном ларе халва кедровая, сладкая. Чтобы к моему возвращению половину съела, а то костлявая — ужас, чуть живот мне не продырявила, скелетина.

— Я не смею объедать вас, лорд, — мне неожиданно стало смешно.

Запястья Её величества и правда были тонюсенькие, как у недокормленной