Шрифт:
Закладка:
– Вижу! – глубоким и жутким голосом сказала госпожа Глаз. – Вижу, что будущее раздваивается, словно змеиный язык. Нужно сделать выбор между добром и злом. Между жизнью и смертью. Между милосердием и жестокостью. Только от твоего решения зависит твоя судьба. Ты можешь обрести величие среди магов. Я вижу славу и блеск королевского двора. Твоя золотая мантия будет сиять точно солнце. Другой путь принесет только мучения и страдания.
Госпожа Глаз уже почти кричала, да еще больно впилась в мою руку.
– Не дай себе погибнуть. Остерегайся предателей и отступников. Говори, говори, говори…
Я не могла выдавить из себя ни слова.
Кристалл на цепочке из розового стал черным.
– Тебя искушают враги. Тролли хотят твоей гибели, мешают тебе видеть ясно. Умоляю, смотри…
Дальше речь вещательницы стала совсем неразборчивой. Ее окутало бледное голубоватое свечение.
Неведомая сила отбросила вещательницу назад на подушки. Она тяжело дышала, и на лбу выступили крупные капли пота. А затем яркая вспышка заставила меня крепко зажмуриться.
– Все хорошо, Мальта, можешь открыть глаза.
Захария достал платок и осторожно поднял с пола черный кристалл. Металлическая цепочка распалась рыжей пылью.
Несколько долгих минут я боялась пошевелиться, потрясенная произошедшим. Госпожа Глаз пришла в себя, села и тряхнула головой.
– Простите меня. Кажется, транс был слишком глубоким.
– Что это значит? – спросила я.
– Магия, – просто ответил Захария. – А теперь, Мальта, думаю, тебе стоит пойти оглядеться в лагере, а я пока побеседую с мадам Глаз с глазу на глаз. У меня есть вопросы.
У него есть вопросы. Да у меня сотня вопросов! Но я решила приберечь их на обратный путь в Пепельные Башни, поэтому поднялась и на негнущихся ногах вышла из кибитки.
Солнце припекало. Лагерь вещательниц жил полной жизнью. Звенели колокольчики. Магички спешили по своим делам, переговариваясь и перешучиваясь.
Горели костры, над ними пузатые закопченные котелки исходили густым ароматным паром. Никто не обращал на меня внимания, так что я беспрепятственно бродила между шатрами. В какой-то момент мне показалось, что я могу просто уйти. Никто не хватится. Я сделала шаг навстречу свободе, но что-то заставило меня оглянуться. Может быть, виной всему был слишком пристальный взгляд, устремленный мне в затылок.
Маги в капюшонах курили трубки и тихо переговаривались. Капюшоны скрывали их лица…
* * *
– Урод он. Самый натуральный, – Галард поскреб отросшую рыжую бороду и презрительно плюнул в костер.
Слюна попала на угли, зашипела.
– Погань магическая. Слишком много им дали власти, а раньше головы поднять боялись.
– Ты что-то сказал, безрукавник?
Маг – почти мальчишка, с лицом настороженным и узким, как у хорька, – услышал и вскинулся. Щеки его по-девичьи раскраснелись, он подошел к рыцарям и взглянул на них свысока.
– Мы вас не звали, мэтр, – тихо сказал Роберт и осклабился.
В почтительном обращении слышалось издевательская нотка.
– Если хотите мне что-то сказать, то говорите.
Мальчишка несмотря на «хорьковость» явно был не робкого десятка. Его не смутили недобрые взгляды и то, как Галард демонстративно коснулся ножен.
Наоборот, на узких губах зазмеилась улыбка.
– Ну же… дайте мне повод. Избавить землю от таких предателей будет честью.
Галард вскочил на ноги.
– Не тебе рассуждать о чести, маг.
– Может быть тебе, рыцарь? Ах, да, теперь вы простые солдаты. Хотя, будь моя воля, вы бы шли там…
Он показал в сторону. В тени деревьев сидели люди в серых лохмотьях. Нет, не люди… то есть не совсем. Тролли-полукровки или, вернее, люди-полукровки.
– Они будут трудиться в шахтах, а вы – никчемный мусор. Все, что смогли, это обрезать рукава на рубахах и куртках. Обет чести… как благородно. Хотя нет… глупо.
Лица бывших рыцарей рукава посерели от дорожной пыли. Тяготы стерли с мужчин всякий лоск, и вид их сделался далеко не благородный.
Глаза их светились злобой и голодом.
Галард побледнел.
По ряду полутроллей прошелся шепоток.
– Не разговаривать, – крикнул маг.
Он не стал утруждать себя заклинанием, а взмахнул плеткой. Она со свистом рассекла воздух. Этого предупреждения хватило, чтобы пленники затихли.
– Так что, рыцарь, давай, помоги мне. Дай повод.
Роберт поднялся и положил руку поверх руки Галарда, не давая ему обнажить меч.
Маг выждал несколько мгновений и вернулся в тень к пленникам. Он пустил в ход плетку. Ее длинный язык обрушился на плечо одного из них.
Когда-то это был высокий, видный парень с гармоничными чертами лица. Но сейчас он был ужасающе худ; после многочисленных пыток он смотрел на мир только одним глазом, а плечо стало выше другого; сквозь жалкие лохмотья, что чудом держались на теле, виднелись жестокие шрамы.
Другие полукровки выглядели не лучше. Так что на их фоне рыцари смотрелись роскошно.
– Он опять над ними измывается, – процедил Галард. – Вы как хотите, а мне этот маг поперек горла…
– Ладно, до Брегунда всего ничего, а там наши дорожки разойдутся. Этих бедолаг потащат дальше, и забудешь об этом хорьке нетравленном.
* * *
– Эй… я к тебе обращаюсь.
Я моргнула.
Передо мной стоял «капюшон».
– Почему ты не одета? – прошипел он.
– Извините, я… э… не хотела…
– Раз не хотела тут стоять, то чего встала и пялишься?
– Я…
Маг навис совсем уж угрожающе.
– Надень мантию! – рявкнул он.
Совершенно неожиданно из глаз брызнули слезы. Я разрыдалась горько и бурно. Но причиной был вовсе не грубый тон. Это снова произошло. Снова видения взяли надо мной верх, и я застыла посреди дороги с отсутствующим видом.
Я плакала от бессилия.
Почему я… почему… я опять…
Маг брезгливо сплюнул и вернулся к костру.
Я постаралась выбраться из-под волны нахлынувших воспоминаний. Подробности чужих жизней мешались с моими собственными: я видела рыцарей рукава в самом неприглядном виде во время диких утех. Я помнила их скорбящими вокруг мертвого короля, когда его мать обрушила на них свой страшный гнев. Я вспоминала, как впервые прочла страничку в маминой книге, как мы с Кристой разорили мамин гардероб…
Я. Точно. Знала. Как. Погиб. Король.
И теперь поняла, почему тролли чествовали ту девушку. Они считали, что она убила Этельреда. Но причиной был слишком низкий дверной проем.
– Эй… ты чего? Он тебя напугал?
Рядом со мной стояла девушка. Ее русые волосы были повязаны ярким платком, а лицо такое неприметное и «светлое», что стоило отвернуться, как ее облик стирался из памяти.
– Нет. Наверное. Просто… – я не могла придумать оправдание своей внезапной истерике. – Просто…
– Я поняла, просто
