Шона понимала, что, несмотря на боль и слабость, Фрэнки будет и дальше умолять и в итоге она согласится. Однако ей не хотелось давать пустых обещаний только ради спокойствия умирающей. Она взяла Фрэнки за руку и, тщательно подбирая слова, сказала:

– Хорошо, я позабочусь о нем. Но сначала он должен со мной познакомиться и проникнуться ко мне доверием. Я оставлю тебе мой номер, пусть Изабелл позвонит мне, и мы обо всем поговорим.

– Пообещай, – Фрэнки не отпускала руку Шоны.

– Я пообщаюсь с Изабелл, и вместе мы поступим так, как будет лучше для него. Она будет нужна ему в жизни. У Алекса есть еще родственники?

Фрэнки покачала головой.

– Только Изабелл. Если что-нибудь случится с ней, у него никого не останется.

– У него буду я. – Шона выдержала взгляд Фрэнки. – Я тебе обещаю.

Ее искренний ответ, казалось, удовлетворил женщину. Она отпустила руку и закрыла глаза.

Глава двадцать третья

Рокси и Шона не виделись больше года. Шона надеялась повстречаться с подругой, пока была в Европе на съемках «Посвящается Грейс», но новая линия одежды, запущенная Рокси, имела такой успех в Милане и Париже, что она решила открыть флагманский магазин на Мелроуз-авеню в Лос-Анджелесе, так что они снова оказались на разных континентах. Даже когда съемки закончились и Шона вернулась в Штаты, график у обеих был настолько плотный, что пересечься никак не удавалось. Поскольку бренд «РОКС» обрел популярность среди знаменитостей и «засветился» во всех трендовых местах, Рокси приходилось появляться на модных показах в разных уголках земного шара: на Лондонской неделе моды она сидела рядом с Анной Винтур, которая была в платье с заниженной талией от «РОКС». В Париже ее сфотографировали с Кейт Мосс. На открытии магазина в Нью-Йорке Сара Джессика Паркер появилась в потрясающем черном платье-пачке, которое попало на страницы сотен женских журналов по всему миру.

Шона была рада вернуться в Лос-Анджелес, и сегодня они завтракали в Фонтанном зале отеля «Беверли-Хиллз», где Рокси любила останавливаться. Шона заказала белковый омлет со шпинатом, а Рокси – панкейки на молоке.

– И как ты можешь это есть! Я даже смотреть на них не могу! От одного взгляда полнею как на дрожжах.

– Что за бред! От еды нужно получать удовольствие. От вида здешних сушеных вобл меня воротит с души! Чем так себя мучить, лучше я буду носить одежду четырнадцатого размера, как в старые добрые времена.

– А я боюсь набрать полкило, у нас еще не снята реклама для фильма о Грейс. Камера не лжет.

– Чепуха! Ты будешь выглядеть сногсшибательно. Для чего иначе существует корректирующее белье, а?

– Никогда не умела его носить, в итоге трусики сползали, и я не могла пошевелиться!

– А как дела с издательством? Сколько они предлагают тебе за откровения?

– Миллион долларов за глобальные права.

Рокси присвистнула.

– Это большие деньги. И что, ты согласишься?

– Не знаю. Мне было бы интересно рассказать свою историю, как все было. Если, конечно, я решусь.

– А что тебя сдерживает?

– Правда, – не сразу ответила Шона.

Рокси кивнула. Они помолчали, а затем Рокси сказала:

– Если ты действительно хочешь рассказать правду, значит, тебе придется встретиться с прошлым лицом к лицу.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты отлично знаешь, что я имею в виду. Мне все известно про коробку, которую ты прячешь. С письмами и открытками, которые ты пишешь, но никогда не отправляешь.

– Рокси… Я не хочу об этом говорить.

Рокси отложила вилку.

– Шона, ты никогда не хочешь говорить об этом. Послушай, раньше я молчала, но теперь скажу: я была у психотерапевта.

– Ой… – Глаза Шоны расширились от удивления. – А почему ты не говорила мне об этом раньше?

– Вот сейчас говорю, – Рокси нахмурилась. – Мне давно нужно было сбросить с души груз, который так долго лежал под спудом. Я о Тьерри.

Шона упрекнула себя за недогадливость и эгоизм.

– Прости, Рокси, мне следовало подробнее расспросить тебя об этом, но я думала, точнее, хотела обо всем забыть и считала, что ты тоже.

– Я не могу забыть, мы не можем забыть. Я до сих пор просыпаюсь от ночных кошмаров. Избегаю отношений с равными мне мужчинами, потому что хочу все держать под контролем. Тот тип покусился на мой душевный покой, и мне нужно его вернуть.

– О, Рокси.

– Чтобы вернуть душевный покой, одного желания мало, нужно сильно постараться. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, давай назовем это очищением жизни. Мы очень давно говорим о путешествии, и я считаю, что тебе нужно вернуться на Итос. Впервые за многие годы у меня есть возможность уехать. Пока меня не будет, моя команда присмотрит за конторой. С ними «РОКС» будет в надежных руках. Розничная сеть говорит, что я все равно только мешаюсь, а с Марко во главе дизайна мне не о чем беспокоиться.

– Забавно, что он так и не вернулся в Италию.

Шона улыбнулась. Марко, который пару лет назад делал первые шаги в качестве модели, теперь стал одним из ее ключевых сотрудников.

Шона посмотрела на часы.

– Совсем забыла: Изабелл должна привезти домой Алекса, а потом мы собираемся в парк развлечений «Юниверсал Студиос».

– Алексу там понравится. Как он?

– Он чуткий и смышленый. Трудно сказать, сколько он понимает, но по матери скучает и дичится. Ко мне, вполне понятно, относится настороженно, и как это преодолеть, я не знаю.

Когда Шона пришла в квартиру Изабелл, чтобы впервые забрать Алекса с ночевкой, она очень нервничала. Они договорились посмотреть, как все пойдет, и что иногда Изабелл тоже будет оставаться на ночь. Изабелл была спокойной и доброжелательной, но с Шоной держалась настороженно, ее доверие тоже предстояло завоевать. Шона много раз говорила себе, что поступает неправильно, и Айзек, который пытался отговорить ее от этой затеи, твердил то же самое, но обещание было дано.

Алекс прижимал к груди игрушечную ламу, ту самую, которая стояла возле больничной койки Фрэнки.

– Привет, Шона.

Он улыбнулся и, к ее удивлению, указал на газетную вырезку с ее фотографией, прикрепленную к покосившейся настенной полке. Возможно, дело было во взгляде, в голубых глазах Дэна, которыми он смотрел на нее, бесхитростно и невинно, а затем вдруг сосредоточенно нахмурился. Он был таким тихим и таким смелым.

– У тебя есть сад? – спросил он.

– Да, есть, – сказала Шона.

– А мы посадим там травку для Альфи? Альфи любит травку.

Он протянул ей игрушку, и Шона взяла ее.

– Привет, Альфи.

Она обняла игрушку и вернула