– Отца? – удивилась Анастасия. – Разве у Гусева есть отец? Его растила мать.

– Есть. Точнее, был. Он мой бывший ученик. Как и мама Артема, Алина.

– Так вы учительница! – догадалась инспекторша.

– Да. Месяц назад я встретила Костю – это и есть отец Артема – в торговом центре. Он стал успешным предпринимателем. Занимался организацией художественных выставок. Он пригласил меня к себе в артсалон. Мы стали общаться, я ждала, что Костя снова позовет меня на выставку, но он исчез. Тогда я решила сама позвонить ему, а не дозвонившись, заволновалась и поехала к нему домой. Там я обнаружила, что дверь в квартиру открыта, а сам Костя мертв!

– Ого. – Анастасия Викторовна покачала головой. – Неожиданный оборот.

– Да, очень неожиданный, – согласилась Регина. – Рядом с телом стоял Артем. Я подумала, что это он убил Костю, пырнул ножом. Закричала, стала звать на помощь. Выбежали соседи, схватили его, вызвали полицию. Но ему удалось вырваться и убежать до ее приезда.

– Да, это он может, – задумчиво проговорила Анастасия. – Так вы были знакомы с ним до этого?

– Нет, не была. Как потом оказалось, Костя… отец послал его ко мне своровать ключи от моей квартиры.

– Ключи? Это еще зачем? – Инспекторша уставилась на Регину с недоумением.

– Ох, это отдельная история. Видите ли, у меня в спальне висит картина. Она называется «Восстание феникса».

– Как называется?

– «Восстание феникса». Это часть триптиха. Только одна часть. Другая была в квартире у Кости. Есть еще третья, она хранится в одном из московских музеев. Собранные вместе, они представляют большую ценность. Костя хотел собрать все три полотна. Для этого он не погнушался воровством. Артем случайно попался ему под руку – он позвонил отцу с просьбой помочь ему с деньгами. Он же только из колонии вышел, не мог никуда устроиться. Ну вот, Костя его и использовал. Тот пришел ко мне под видом сантехника, мол, у меня труба течет, соседей заливает. Ключи стащил, они в комоде лежали, в прихожей. Отнес их отцу, тот обещал заплатить и не заплатил. Артем решил съездить к нему, потребовать то, что ему причитается. А наткнулся на труп. Некто побывал в квартире немного раньше нашего. Костю зарезал, картину от триптиха забрал с собой. Мы знаем, кто это был!

– Откуда вы можете это знать? – удивилась Анастасия.

– Оттуда, что мы с Артемом все это время пытались найти настоящего убийцу. Поняли, что Костю убили из-за картины. Я съездила в музей, где хранится одна из частей триптиха, и выяснила, что Костя ухаживал за молодой служительницей экспозиции. Он хотел, чтобы она выкрала для него картину. Но она не стала этого делать. Тогда он бросил ее. Девушка сошла с ума от несчастной любви. А ее отец убил Костю и похитил картину.

– А доказательства? Какие тому доказательства? – с сомнением проговорила Анастасия.

– Я столкнулась с Валерием Корзуном нос к носу, когда заходила в подъезд. Он нес под мышкой тубус. В нем была картина. Я узнала его, когда увидела фотографию на страничке Аллы Корзун, искусствоведа из музея. Надо срочно провести обыск дома у Корзуна – картина наверняка там.

Регина замолчала, с надеждой глядя на инспекторшу. Та тоже молчала, и это молчание постепенно приводило Регину в отчаяние.

– Вы не верите мне? – с горечью спросила она инспекторшу.

– Верю. Я одного не пойму, как вы с Артемом очутились вместе и заодно, если вы говорите, что он убежал от полиции.

– Он в этот же вечер пришел под дверь моей квартиры.

Брови Анастасии удивленно поднялись.

– Он пришел к вам? Зачем?

– Он понимал, что его ищут. Шансов нет, его обвинят в убийстве отца. Кроме того, один из соседей во время потасовки сломал ему руку. Ему некуда было деться, его бы везде нашли.

– И поэтому он заявился к вам?

– Ну да. Он же помнил квартиру, в которую приходил под видом сантехника.

– Фантастика какая-то. – Анастасия покачала головой. – А я-то думаю, что это он в очках, волосы перекрасил и упорно твердит, что его Александром зовут. Этот Артем Гусев не перестает меня удивлять. Ему еще одиннадцать было, а я уже тогда видела, что он не просто малолетняя шпана. Неглупый парень, и душа у него добрая. Жаль его, в такой семье, как была у него, любой вырастет бандитом и хулиганом. А он еще от природы смелый, ничего не боится. Значит, вы ему внушили доверие, раз он решил у вас скрыться от полиции.

– Не знаю, что я ему внушила, но я в отчаянии, – призналась Регина. – Когда за ним пришли, он хотел сражаться с полицейскими молотком! Я едва его уговорила не делать этого.

– Правильно уговорили. Его бы пристрелили на месте или прибавили статью за нападение на сотрудника при исполнении. Кто ведет его дело?

– Майор Скрипник.

– Вы говорили с ним? Рассказали ему про картину, про этого вашего Корзуна?

– Разумеется, рассказала. Он и слышать ничего не желает. Втемяшил себе в голову, что Артем находился у меня не по моей доброй воле. Типа, взял меня в заложники. И все тут.

– Ну, на месте майора многие бы так решили. Он небось наследил в квартире по полной, пальцы оставил, под камерами прошел.

– Так и есть. Да еще Скрипник докопался, что они с Костей родственники.

– Тем более.

Анастасия снова замолчала, задумчиво теребя прядь волос.

– Надежды нет? – робко спросила Регина. – Может, мне стоит пойти к начальству Скрипника? Или привлечь журналистов? Посоветуйте, что мне делать? Я… я не переживу, если Артема посадят, тем более за убийство. Я… у меня никого нет из близких… и он мне… – Она не договорила. В горле встал ком, глаза снова наполнилось слезами.

– Да нет, не посадят его. Не переживайте. Если он невиновен, его выпустят. Надо только доказать, что он невиновен.

– Как?

– Разберемся. – Анастасия встала. – Ладно, я сейчас поеду, мне надо по делам. Как фамилия девушки из музея и ее отца?

– Корзун. Алла и Валерий Корзун.

– Поняла. Вы не плачьте. Рано пока. Я вам позвоню. Сегодня вечером или в крайнем случае завтра утром.

– Да, хорошо.

Регина не верила своим ушам. Неужели эта милая девушка, похожая на Снегурочку, реально чем-то может помочь? Ей самое место в детском садике, в малышовой группе. Она проводила инспекторшу в прихожую.

– Телефон ваш я сохранила. Будем на связи. – С этими словами Анастасия Викторовна скрылась за дверью.

Регина приложила ладони к горящим щекам. Ничего не поделать, придется ждать. Ждать и верить в лучшее.