Шрифт:
Закладка:
Я лежал с закрытыми глазами и думал о Регине. О том, как ей сейчас худо. Ведь она надеялась до последнего, что у нас все получится. Лишь бы сердце выдержало – оно ведь слабое у нее, больное. И заботиться о ней теперь некому. Если только Аня иногда забежит проведать…
От этих мыслей мне стало так горько и тошно, что захотелось завыть в голос. По-волчьи, громко и безнадежно. Но выть было нельзя. Тогда я постарался вообразить себе, что лежу не в камере, а на зеленом летнем лугу. Высоко в небе солнце, пахнет клевером и ромашкой. Когда я был маленьким, мать летом отправляла меня в лагерь. Там нас водили гулять в поле. Мы бесились, дурачились, бегали босиком по траве. Ловили бабочек и божьих коровок. Пожалуй, это было лучшее воспоминание из всего моего детства. …Я в поле. И нет вокруг каменных, осклизлых стен, нет грубых, прокуренных голосов, грязной брани и тяжелого запаха отчаяния и беды.
Регина лежала на боку и видела перед собой матово блестящие паркетные половицы. В первые мгновения она не могла понять, как оказалась на полу. Вокруг было темно. Значит, уже наступил вечер. Как долго она тут лежит? Память возвращалась медленно. Регина вспомнила плачущую Аню, затем Скрипника с его укоризненной улыбкой. И только потом Артема, сжимающего в руках молоток. Кажется, она уговорила его. Остановила. Не дала наделать глупостей. Ну хоть так.
Надо встать. Включить свет, умыться. Убрать на кухне посуду, оставшуюся от обеда. Выпить чаю. Надо делать что-то, а не то сойдешь с ума, как несчастная Аллочка. Регина увидела блестящую металлическую ножку и поняла, что обморок настиг ее возле дивана. Что ж, это кстати, есть на что опереться, и можно будет сразу сесть и посидеть минут пять, чтобы окончательно прийти в себя.
Она попробовала принять вертикальное положение, но со стоном повалилась обратно на пол. Сердце нестерпимо болело, просто разрывалось на части. Вдобавок к этому кружилась голова. Регина протянула руку и уцепилась пальцами за диванный плед. Стиснув зубы, села. Попыталась встать на ноги, но плед начал сползать с дивана.
В Регинину ладонь упал белый клочок картона. Она с удивлением смотрела на прыгающие перед глазами строчки: «Слон Анастасия Викторовна». Откуда это здесь? Аня потеряла? Что за фамилия Слон? В следующую секунду Регина вспомнила, как Артем рассказывал ей о том, что встретил в торговом центре свою бывшую инспекторшу по делам несовершеннолетних. «Представляете, она вышла замуж и стала Слон. У нее размер икс эс, а она Слон. Слон весом сорок пять кило!» Они тогда вместе посмеялись. Вероятно, визитка выпала из кармана Артемовых джинсов и завалилась в угол дивана. Регина повертела карточку в руках. Что, если позвонить этой Анастасии Викторовне? Вдруг у нее остались какие-то связи в полиции? Она ведь хорошо относилась к Артему, вон даже визитку свою дала.
Регина, превозмогая боль в сердце, встала сначала на колени, затем на ноги. Стены и потолок по-прежнему кружились и качались, но не так сильно. Она добрела до кухонного стола, на котором оставила мобильный. Села и набрала номер.
– Слушаю, – ответил приятный женский голос.
– Анастасия Викторовна?
– Да, я.
– Добрый день. Мы с вами не знакомы. Я звоню вам… я звоню насчет Артема Гусева.
– Артема Гусева? – В голосе послышалось удивление. – А что случилось? Вы кто?
– Я его знакомая. Артема сегодня забрали в полицию.
– Опять? Что он натворил?
– Ничего. Просто оказался в неудачное время в неудачном месте.
– Это как? – не поняла Анастасия Викторовна.
– Это значит, что он не виновен. Но доказать этого не может. Вернее, может, но нас никто не хочет слушать.
В трубке послышался визг и детские голоса.
– Так, послушайте, я не могу сейчас говорить, – сказала Анастасия Викторовна. – Вы можете завтра утром подъехать ко мне? Я живу на «Семеновской».
– Конечно, подъеду, – обрадовалась Регина.
– Или вот что, – в тоне инспекторши появилось сомнение. – Вам, наверное, трудно ездить. Я по голосу слышу, что вы в возрасте. Скажите адрес, я сама к вам приеду. Я на машине.
– Огромное вам спасибо.
Регина продиктовала адрес.
– До завтра, – проговорила Анастасия Викторовна. – Буду около одиннадцати.
– Хорошо.
Регина нажала на отбой. Зря, наверное, она побеспокоила эту девочку. Что та может против Скрипника? Наверное, работа в детской комнате ее достала, раз она ушла оттуда нянчить детишек. Спору нет, работа тяжелая. И неблагодарная…
Регина, как могла, прибралась на кухне, наглоталась таблеток, выпила чаю и легла спать.
Инспекторша оказалась суперпунктуальной. Ровно в одиннадцать утра раздался звонок в дверь. На пороге перед Региной стояла миловидная, хрупкая женщина лет тридцати.
– Это вы мне звонили? – Она с интересом смотрела на Регину.
– Я. Проходите, пожалуйста.
Анастасия Викторовна шагнула в прихожую.
– Как вас зовут?
– Регина Сергеевна. Хотите чаю?
– Спасибо. Лучше просто водички.
Она сняла короткое пальтишко, и Регина заметила под свободной блузкой небольшой животик. Беременна. А она ее заставила переться к ней с «Семеновской».
– Что ж вы не сказали? – Регина выразительно кивнула на живот. – Я бы сама приехала.
– Ерунда, – махнула рукой инспекторша. – Я себя отлично чувствую. И срок еще маленький. Где можно руки помыть?
– Вот здесь. – Регина провела ее в ванную.
Анастасия Викторовна долго и тщательно намыливала руки, затем так же долго ополаскивала их под горячей водой. Они зашли в кухню. Регина налила воды из графина и поставила перед девушкой.
– Спасибо, – поблагодарила та, усаживаясь за стол. – Аппетита нет, а пить все время хочется. Так что у вас случилось? Где Артем?
– В СИЗО. Я даже не знаю в каком. – Регина вдруг почувствовала, что сейчас расплачется.
– Успокойтесь, – мягко проговорила Анастасия Викторовна, заметив ее состояние. – Давайте-ка все по порядку. Вы кто Артему?
– Никто. Мы случайно познакомились. Я… виновата в том, что случилось. Я… – Слезы все-таки предательски поползли по щекам. Регина махнула рукой и без сил опустилась на табурет.
– Так. – Анастасия Викторовна встала, подошла к ней и положила руку на плечо. – Не стоит заранее его оплакивать. Я Артема хорошо знаю, он живучий, как кошка. Выпутается из любой ситуации.
– В том-то и дело, что не выпутается, – всхлипнула Регина. – Его обвиняют в убийстве.
– В убийстве? – Взгляд инспекторши сделался серьезным. – Не может быть. Артем на такое не пойдет.
– Он и не пошел. Просто… просто мы оба оказались в квартире его отца. В одно и то же время.
