- Дать силу растениям я могу, - присоединилась к мужу Аполлин. - Но вот сажать и копать - не мое дело.

   - Зато я могу, - не видела причин для волнений Надя. - Прямо сегодня и займусь, раз запирать меня не стали, - не удержалась от подколки она.

   - Нешто ты лошадь? - подскочил с табуретки Онуфрий Ильич.

   - Будет вам лошадь, - в излюбленной своей манере хлопнул раскрытой ладонью по столу Доу. - И работники тоже. За пару дней управятся. Только за ними пригляд нужен.

   - Я за чужими присмотрю, не сумлевайся, - приосанился домовой.

   - А я за тобой, - чмокнула его в щеку Поленька.

   - Это уж само собой, - влюбленно глянул на белую даму Онуфрий. - Без тебя никуда, душа моя.

   - Тогда за дело, - подвел итог беседы Мангус.

   - Погодь, торопыга, - остановил его неугомонный дух. - В дому то ж работы много…

   - Это ты с Надин решай, - отмахнулся Доу. - Сам же говорил, что сад первым делом.

   - Так-то оно так, - почесал в затылке домовой. - Да только…

   - После, - отрезал Доу, покидая кухню.

   - Орел, - проводил его влюбленным взглядом Онуфрий. - Мущщина. Пущай летит, а у меня тут вона что имеется, - на стол перед Аполлин и Надюшкой упали разноцветные пакетики с семенами.

   - Откуда? - задохнулась Надя, на которую пахнуло родимой дачей.

   - В руках держал, когда сюды перенесся. Наследство от прежней жизни. Больше-то ничего не осталося… Зато тута и хренок, пусть и однолетний, и укропчик, и редисочка.

   - Класс, - решила поддержать домового Надюшка.

   А он тем временем мечтал: ' Огурчиков насолим, капустки. Одним словом - проживем.'

***

Собравшись в кружок за удобным кухонным столом Надя, Онуфрий Ильич и Поленька строили планы по облагораживанию придомовой территории, когда вернулся Магнус. Посмотрел на их вдохновенно склоненные над планом участка лица и, не говоря ни слова, оседлал табурет.

   - Что случилось? - выкинув из головы спор о жизненно необходимом количестве померанцевых деревьев в одном отдельно взятом саду, Надюшка подошла к мрачному мужу.

   Тот ни слова не говоря, вытащил из кармана письмо и протянул ей.

   - Здравствуй, папочка, - развернув послание, медленно начала читать Надя. - Здоровья и счастья тебе на множество лет. Как твои дела? Надеюсь, все благополучно. У нас с девочками все хорошо. Вайолет научилась читать, а у Бэрри почти совсем получается ходить самой. Правда и у той, и у другой не очень-то получается, а все из-за того, что тетка, дай ей здоровья Единый, заниматься никому ничем кроме работы какой никакой не дает. А уж после того как она узнала, что ты женился, нам и вовсе житья не стало. Каждым куском хлеба попрекает, а хуже того - задумала меня замуж отдать за лысого Джона. Чтоб хоть какая-то польза была. А он старый, косой, козлом воняет и не нравится мне страсть как. Забери нас к себе, папочка любимый, а то… Дальше неразборчиво. Все слезами смыло, - опустила руку с письмом Надюшка.

   - Ужасть какая, - по-бабьи всплеснул руками домовой. - Что ж делать-то будем? - спросил он смурного Магнуса. Тот только плечами пожал.

   - Как что?! Надо забирать девочек! - удивилась такому вопросу Надя. - Ты же слышал, что они пишут! - он возмущенно помахала письмом перед мужниным носом.

   - Цветочек, - вяло отмахнулся Доу, - это не шутки.

   - Вот именно! - она аж ногой притопнула. - Значит так… За рабочими и конем приглядят тетушка Мардж и Полиночка.

   - Он мерин, - зачем-то уточнил Магнус.

   - Плевать, они с  ним трахаться не будут, - Надюшка отмела довод мужа как несущественный. - Ты, Онуфрий Ильич, приведи в порядок детскую. Я в тебя верю. Главное найди кроватку для малышки. Сколько там ей, Магнус?

   - Годик.

   - Слышал? - Надя глянула на домового.

   - Усек, матушка.

   - По кладовкам пошарь, - апатично посоветовал Доу домовому. - Там и белье должно быть, и игрушки… Надин, ты что правда хочешь забрать девочек?

   - Даже не сомневайся, - заверила она. - Ты только подумай, девочке годик, а она ходить не умеет! Куда это годится? Забрать их немедленно надо, - топнула ногой она. - Забрать!

***

Так и получилось, что рассвет следующего утра чета Доу встретила в дороге.

   - Не понимаю я тебя, цветочек, - помогая жене со всем возможным комфортом устроиться в экипаже, переживал Магнус. - Дети это ведь тяжеленное ярмо, тем более чужие, а ты добровольно взваливаешь его на плечи. И потом, их же трое…

   Надюшка молча поджала губы, в сотый раз говорить, что чужих детей не бывает, не хотелось. Доказывать, что письмо Лаванды, а именно так звали старшую дочь Магнуса, всколыхнуло в ней что-то личное нутряное. Как будто это сама Надя, а не незнакомые девочки, осталась без помощи, заботы и всякой защиты.

   - Я в большой семье росла, - стараясь приободрить, она мягко коснулась плеча мужа, разбирающего вожжи. - Знаю как это. И с детками управляться умею, - Надюша вспомнила неугомонных племянников, которых частенько подбрасывал к бабушке и деду самый старший из ее братьев. - Не волнуйся. Тем более у тебя девочки, это ж помощницы…