— Дальше плыть надо, — я вздохнул, — под водой. Куда-то выходы ведут.

— Так плыви, — разрешил мне новобранец. Я покосился на Пальму. Сейчас червь сократил дистанцию между нами и посылал мне яркие образы картинками. Я опять был не я! В видение сидел на камне и смотрел на бескрайнее озеро, курил трубку, щурился, глядя на белый диск солнца и удивлялся, почему светит, но не греет. Полог вежи откинулся и из шатра, обтянутыми шкурами, вышла дикарка. На Айну смутно похожа, в волпи до колен. За руку девочку чумазую держит. Вот ребенок улыбнулся и за косолапил ко мне, протягивая ручки.

— Ваня, — мягко сказала туземка, — ужин.

— Ай! — вскричал Сережка и я вынырнул из видения, встрепенулся и осветил товарища. Парень смотрел на меня оловянными не мигающими глазами.

— Чего ты? — Сердце тревожно стукнуло и остановилось.

— Меня Пальма лизнула!

— Она меня отвлекла, чтобы тебя сожрать!

Пальма злобно зашипев, поползла к колодцу. Нырнула и сразу появилась, максимально высовываясь из воды, как когда-то ее папаша. Картинки, прорвав плотину в мозгу, обрушились сплошным потоком: пляшущий у костра дед с бубном; диковинный зверь с мохнатой мордой и двумя ветвистыми рогами; я на льду, скольжу кажется, поддерживаемый дивной девушкой в странной одежде; военный что-то говорит, пьет из высокого фужера, смеется, и швыряет прозрачную посудину об пол.

Звенят осколки. В каждом вижу картинку своей жизни.

Но моя ли она?

— Мама, — громко шепчет Сережка и делает шаг в сторону колодца с голодным червем. Глаза его все такие же остекленевшие. — Как ты тут оказалась? Ты пришла за мной?

Вот она реальность. Сердце вновь стучит в груди. Я схватываю молодого солдата за руку и останавливаю, разворачивая к себе.

— Пусти. Там мама. — Парень хочет вырваться, дергается, но слишком слаб. Мне даже не приходится его бить. Червь верещит и тихо уходит под воду. Морок исчезает. Серега приходит в себя. Смотрит устало на меня. Говорит, не спрашивая, утверждая:

— Мама приходила. С оладьями. Только испекла. — Солдат судорожно сглатывает. — Я бы сходил ненадолго. Тебе бы принес тоже. Там гора оладий с джемом! Зачем ты меня не пустил?

Я молчу. Фосфорическая палочка светит ярко, освещая мрачный каменный свод.

— А, где Пальма?

Я киваю в сторону колодца.

— А там мама была, — шепчет Серега и замолкает. Ему страшно.

— Вода есть. Мясо есть, — успокаиваю я его, — жить можно. Помощь придет.

— Не придет, — мотает головой рейнджер.

— Не завтра, так через неделю.

Серега смотрит на меня устало и говорит:

— Вить, они не придут за нами.

— Почему?

— Мы им не нужны.

— Да, как не нужны! — горячо возражаю я и замолкаю. Понимаю и осознаю жесткую правду до конца. Давно бы пришли и спасли. Считай сгинули не за что. А может специально транспортником солдат пожертвовали, чтобы нойдманы себя обнаружили? Может парни приманкой послужили, а я просто за компанию со всеми на раздачу попал?

— Через неделю, — шептал солдат, — фонари погаснут. И придет Пальма, она же голодная. Надо выбираться.

Я дернулся, а потом вспомнил, как разделал ее папку и немного успокоился.

— Да, пускай приходит.

— Нет, ты не понимаешь. Я теперь домой хочу к маме.

— К маме, — хмыкнул я. А, что — довод. Кстати, неплохой. Доставить Серегу домой. Забрать Айну по пути. Сказать армии до свидания — все равно по здоровью спишут под чистую. Если уже не списали. Хороший план. Правда, без флота мне не жить, так пойду в вспомогательный. Стану гражданским. Не пропаду. Я ведь водолаз. Не жить же нам жуками в щелях — условия выполнили — саама убили. Теперь пускай нас отпускают.

— Пальма пришла, — безразличным голосом сказал Серега. — Рыбу поймала.

Червь действительно вынырнул из колодца с добычей в пасти. Я прикинул: в большом озере живность отсутствовала. Значит в другом месте охотилась.

— Нам туда, — кивнул я на колодец Пальмы.

— Да. К маме! — Сережка шагнул вперед. Червь, вылезший из воды, забеспокоился, чувствуя, как мы к нему приближаемся. Засуетился, не зная куда спрятать рыбу. Заглотнул, но хвост не влез, так и болтался в щели пасти.

— Не бойся. Мы домой. К маме, — сказал Серега, останавливаясь возле детеныша. И бодро добавил, уже обращаясь ко мне:

— Давай заберем.

Я покачал головой.

— В другой раз, когда вернемся. Задержи дыхание и закрой глаза.

— Я не хочу возвращаться, — пробормотал паренек.

И я его понял, как никто.

В этот раз Серега меньше брыкался. Да и плыли мы недолго. Из туннеля, попали в подземное озеро и быстро всплыли. Пока новобранец жадно дышал, я осветил новое место. Увидел каменный берег, доставил парня на отмель. Когда уже шагал, Серега умудрился поскользнуться на круглых камнях, и нахлебаться воды. Мог и утонуть, не придержи я его за локоть. До самого берега я ощущал цепкие пальцы на своем предплечье. Чужая нервозность передалась и мне.

— Спасибо, — пробормотал рейнджер, с явной неохотой отпуская мою руку. Я кивнул. Кровь дракона не смылась и вязкой субстанцией обволокла тело. Ясно: щетка нужна, мыло хозяйственное и вода горячая.

— Тупик? — Серега себе не изменял: сразу сел, а затем и лег. Я осветил каменную платформу. Она мне показалась смутно знакомой. Словно я здесь бывал уже не раз: в реальной жизни, во снах, в параллельном мире — не смог понять и объяснить для себя. Неумолимая связь протягивала ко мне свои щупальца красными нитями устанавливая контакт.

— Сейчас узнаю, — пробормотал я и уверенно зашагал к стене, режа угол вправо. У самого основания фонарь осветил узкие ступени. Я помнил их: крохотные, скользкие, до жути опасные. Я смотрел на вырубленную в камне лестницу, уходящую наверх темень и у меня уже отказывали ноги: немели мышцы и подгибались колени. Мы находились на самом дне бездны и нам предстоял подъем наверх. Где-то там, на середине пути, находилась тайная комната титанов, а еще выше, пещера со святыней туземцев — летописью времени.

Я посвятил наверх, но фонарь не разогнал темень.

— Я нашел выход.