А вот аварийные люки, как ни странно, открывались очень легко – так же потяни рычаг на себя, поверни – и люк сам проваливался внутрь. Веса в нем немного, килограммов тридцать… Я еще раз изучил инструкцию.

Специально очерченный квадрат с надписью «рубить тут» мы проверять не стали, удовольствовались рассказом, что за этим квадратом никаких важных кабелей и трубопроводов нет, поэтому пожарным или спасателям можно спокойно там долбить обшивку, не боясь добавить разрушений.

– Так, а что видят террористы? – внезапно озаботился Незлобин. – Мы тут корячимся, а они готовятся…

Признав резонность его доводов, я назначил многострадальное второе отделение террористами и отправил в самолет. Народ тут же вошел в роль и начал делать зверские рожи, угрожая всех взорвать. Но после моего начальственного рыка рассосались по самолету и принялись рассматривать окружающую обстановку.

Поначалу я не поверил докладам, но поднявшись по трапу и превратившись в террориста, признал очевидное: из самолета не было видно примерно ничего. Если по первым буквам, то Николай-Ирина-Харитон-Ульяна-Яна, то есть…. Что-то можно было рассмотреть из пассажирского салона в стороны, да из кабины пилотов вперед, но с дикой мертвой зоной перед самым носом самолета. В общем, сзади хоть еще один самолет подгоняй – никто не увидит. Попробовали встать около дверей. Если не выпендриваться и прижиматься к фюзеляжу – тоже не видно. Прекрасно. Делаем фотографии всей экой красоты и кладем в план.

Ладно, в самолет мы проникли, теперь надо быстро добраться до террористов. Незлобин попытался пробежаться по салону, но тут же ударился ногой о торчащий подлокотник и, шипя, плюхнулся в следующий ряд. Я скептически провел взглядом по уходящему в глубину салона ровному ряду кресел.

– Командир, а ведь в креслах будут люди, – негромко произнес подошедший сзади Иво, – еще больше мешаться будут.

Для проверки усадили всех в крайние кресла. Без того узкий проход стал еще меньше. А ведь стюардессы тут перемещаются… Я попытался вспомнить свои редкие полеты. Нет, ничего в голову не приходит. Вроде ходили как обычно.

– Товарищи, а вы бочком, как в школе, – совершенно внезапно для меня прорезался голос Байбала.

– Вот так, вприпрыжку… – якут попытался изобразить нечто из балетного репертуара.

А ведь он прав. Я развернул тело и приставным шагом довольно шустро проскочил через «полосу препятствий».

– Товарищ Гоголев, от лица группы выражаю вам благодарность, – официальным тоном я обратился к нему.

– Да что там, я это еще в той истории с «Яком» придумал… – ответил мгновенно зардевшийся якут.

После пары десятков синяков и кучи матов у нас наконец-то стало получаться перемещаться с удовлетворительной скоростью. Стоило нам расположиться для отдыха в креслах, как тут же влез неугомонный Огонек.

– Командир, а как мы террористов от пассажиров отделим? – начал он. – Ведь все сидят, рук не видно…

– А зачем? – лениво ответил я. – Они сами обозначатся, ведь требования кто-то должен будет выдвигать.

– А мы как узнаем? – не успокаивался он.

– Да вообще нет проблем, – встрял Иван Макарович. – В самолете есть внутренняя связь. – Он встал и прошел в конец салона. – Вот у каждого поста есть обычный телефон, по которому из салона можно связаться с пилотами. – Он показал нам обычную телефонную трубку.

– Казанова, а у тебя рация на частоту пилотов могёт?

– Могёт, – запрокинувший голову Игорь что-то рассматривал на потолке, – я только со спутниками не могу связываться, да и то потому, что антенны не хватит…

– Да совсем не обязательно нужна рация, ведь у террористов тоже может быть радио, – снова включился в обсуждение мастер, – у каждого самолета есть проводная связь с землей. На стояночных операциях, чтобы не загружать радиоканал, у наземного персонала есть наушники с микрофоном. Они просто включаются во внутреннюю сеть самолета и могут общаться с пилотами.

– Иван Макарович, – усталость от тренировок полностью блокировала любые телодвижения, – а вот как аккуратнее всего самолет повредить, чтобы он не взлетел?

– Да чего тут думать, – тут же откликнулся мастер, – очередь по покрышкам и все. А поменять – буквально полдня надо, ежели ничего другого не зацепите.

Не самый лучший вариант. А если рикошет в бак с топливом?

– А если я на легковой на полосу выеду и перегорожу ее? – внезапно я вспомнил эпизод какого-то из «Форсажей», там на стареньких «дефендерах» за «боингом» гонялись. Правда, успешно или нет – уже не помню.

– Ну это смотря откуда выедешь, – задумался мастер. – Если сзади, то просто сдует потоком от двигателей. Хм… спереди… ну машины лишишься и только.

– Как это? – у меня в голове не укладывалось. Ведь самолет весь из алюминия, а это очень мягкий металл.

– Так это. Смотри сам. В среднем масса самолета сорок тонн, взлетная побольше, посадочная поменьше. Скорость при взлете у «тушки» в районе двухсот километров в час, посадочная тоже не сильно отличается. А за штурвалом может быть не очень опытный летчик или ветер подсуропит…

– И что? – не понял я.

– Ну, например, резкий боковой – и самолет со всей дури приложит о полосу, – он показал ладонью жест вниз, – что же, сразу ломаться? Нет, конечно, бывало разное и стойки через крыло торчали, но все равно шасси специально спроектировано перегрузки выдерживать. И вот представь себе, сколько там на них приходится, когда сорок тонн сверху падает? Чего им твоя легковушка? Сметут и не заметят. Вот грузовик или там танк – это да…

Надо же, опять киношники наврали… то есть наврут.

Нет, категорически неохота вставать из такого удобного кресла. Я огляделся. Хоть и двери открыты, но чего-то душновато стало.

– Бойцы, поступило предложение на сегодня завершить, – начал я, – знаниям надо улечься в голове, завтра продолжим.

Стоило ли говорить, что мое предложение было поддержано единогласно?

* * *

Так мы и провели все выделенное нам время. Даже ничего не сломали. Ну или Иван Макарыч нам не сказал, предпочтя не накалять обстановку. Мы уже практически добили выделенную неделю, как в ангаре хлопнула дверь. Мля! А ведь день завершался так хорошо… К нам нагрянула представительная комиссия. Сначала в ангар ворвался брызжущий энергией Алидин, а следом за ним вальяжно зашел Андропов со свитой. Я скатился с трапа и вытянулся по стойке смирно перед начальством.

– Товарищ предсе… – начал было я, но был остановлен взмахом руки.

– У нас времени немного, продемонстрируйте, чему удалось научиться.

Я мигом покрылся потом. Сейчас облажаемся.

– Предлагаю пройти в самолет и проконтролировать операцию изнутри. Так сказать, вкусить хлеб террориста.

– И в самом деле, должно быть занимательно, – немного подумав, согласился Андропов. –