спасёт тебя? — усмехнулся Штыков и показал всем выходить. — Прости, но какое-то ненадёжное средство.

— Погодите. Я же вам главного не сказал, — остановил Валентина Николаевича Карл. — Я владею португальским. На очень хорошем уровне. Два года здесь даром не прошли.

Данный факт заставил сразу поменять Штыкова своё решение.

— Товарищи, представляю вам ещё одного пассажира — Карл Виленович. Прошу любить и беречь, поскольку больше никто из нас португальский не знает.

Инженеру сообразили «лекарство» и он быстро принял необходимую дозу. Между тем и другие товарищи-пловцы решили повторно выпить перед убытием.

Закрыв дверь комнаты, Штыков вспоминает о самой важной вещи, которую мы забыли сделать.

— А ну быстро сдайте оружие! Барсову, я бы и трезвому его не доверил, — грозно сказал подполковник, снимая портупею и кобуру с пистолетом.

— Николаич, ведь нам можно его носить. Кто нам чего скажет⁈ — улыбнулся Барсов.

— Вот именно! Кто может что-то сказать выпившему советскому офицеру с пистолетом⁈ Быстро в оружейку, — настоял на своём Штыков и все быстро пошли на первый этаж, где и хранилось наше оружие.

С подполковником я согласен. В самом городе Мосамедиш нам ничего не грозило. Но до него лететь почти 40 минут на вертолёте, через места не самые спокойные. Я уже имел опыт полёта над территорией, где могут быть различные диверсионные группы.

В некоторых деревнях есть и сторонники УНИТА, а в каких-то и вовсе засели боевики из повстанческих отрядов. Опыт прошлой жизни подсказывает мне, что в Африке всё очень непросто. Сегодня это племя воюет за правительство, а завтра их всех ставят перед выбором — смерть или идти воевать за оппозицию.

Один из наших прапорщиков по имени Василий, отвечавший за оружейную комнату, был недоволен тем, что мы оторвали его от важной работы.

— Мужики, я только рыбу сел чистить. Жена меня уже с утра пилит, какого хрена я это не сделал, — возмущался он, открывая оружейку.

— Ладно тебе. Она уже не уплывёт от тебя, — улыбнулся Марк, отдавая свой АПС Василию.

— Конечно. Ей только самолёт и побыстрее. Второй год здесь. Я постоянно гоняю в Луанду за передачками от тёщи, — возмущался Вася, укладывая пистолет в ящик, где уже хранились парочка пистолетов-пулемётов «Узи».

— В смысле? Я про рыбу, вообще-то, говорил, — удивился Марк.

— А я про жену! Рыба, кстати, похоже, протухла уже, при такой жаре. Провоняла всю кухню, — продолжал жаловаться прапорщик.

Забрав у всех оружие, Василий решил пойти проверить «пирамиды» с автоматами АК-47 китайской версии и другими образцами стрелкового оружия. Были у нас здесь не только советские образцы, но и совсем редкие М-16 и Шмайссер. Откуда их достали, понятия не имею. Вася говорил, что патронов в избытке только к ППШ, АК и АПС.

— Валентин Николаич, я предлагаю оставить мне оружие у себя, — сказал я Штыкову, когда тот отдал пистолет прапорщику.

По положению о нашем пребывании в Анголе, нам разрешено носить оружие вне города. Разрешено и первым стрелять, если машину пытаются остановить за пределами населённого пункта. А в самом городе необходимо орудие носить скрытно.

— Родин, чего это ты занервничал? Ранее подобной паники за тобой не наблюдалось, — посмеялся подполковник. — Давай тоже лекарство Карла Виленовича примешь и успокоишься.

— Не смешно, Николаич. Мне вам напомнить обстановку за городом? — тихо сказал я и Штыков задумался.

— Один пистолет погоды не сделает, — отмахнулся Валентин Николаевич.

— Зато вам патронов хватит каждому застрелиться, и в плен не попадёте, — поспешил Вася опровергнуть сказанные Штыковым слова.

— Васятка, не умничай! — сказал подполковник и посмотрел на меня пристально. — Ладно. Хочешь с ним таскаться, дело твоё.

Пока ехали в автобусе, все обсуждали предстоящее купание в океане. Я же смотрел, что происходило за окном. Те же мальчишки, которые были счастливы купаться в луже, теперь взялись за исследование мусорки, вместе с двумя огромными мужиками с душевным расстройством. Таких здесь называют — «малуку», что дословно можно перевести как сумасшедшие.

Автобус остановился на перекрёстке, пропуская очередную колонну военных грузовиков. Картина, когда несколько парнишек роются в отходах, а рядом с ними люди с отклонениями, кроме как дикой печали в душе, ничего вызвать у меня не может.

— Серёга, ты чего? — дёрнул меня за плечо Костя.

— Как думаешь, долго подобное будет продолжаться? — указал я на пацанов, собиравших банки в мешок.

— Построят ангольцы с нашей помощью своё государство, и всё будет хорошо. С больными, конечно, сложнее, — сказал Бардин.

— В чём сложность?

— Сергей, ты и без меня понимаешь, что они…

— Обуза? — тихо спросил я.

— В Анголе и так проблем куча, а ты ещё предлагаешь заняться людьми с отклонениями. Я же ничего не перепутал?

Посмотрел я на Костю и на остальных. Похоже, что в этом автобусе только мне не плевать на людей.

Быстро встав со своего места, я взял свой вещмешок и попросил водителя открыть дверь.

— Сейчас вернусь, — сказал я и выбежал из автобуса. — Виленыч, а ну, за мной. Работа есть.

Карл неуклюже вышел за мной, поправляя очки. Парнишки, копошащиеся в мусорке, завидев меня, сразу ринулись в сторону.

— Стоять! Сюда идите! — крикнул я, и мои слова быстро перевёл Карл.

Насчёт познаний в португальском он не обманул. А я в первые минуты сомневался в нём.

Дети остановились и медленно подошли к нам. Я развязал мешок и каждому вручил консервы. Кто был помладше, тому достались ещё и по паре конфет. Открывашку дал парнишкам Карл, который переживал за её возврат.

— Не волнуйся. Они всё равно тебе открывашку не отдадут, — сказал я, отсыпая конфеты двоим девочкам со множеством косичек на голове.

— Жаль. Она с Союза привезена. Можно сказать, напоминание о доме, — сказал инженер.

Закончив с раздачей еды детям, я подошёл к двум взрослым с явными заболеваниями.

Движения у них были размашистые, речь не внятная. Карл даже не смог мне перевести, что они говорили.

— Держи, — протянул я большую лепёшку хлеба одному из них.

Мужчина аккуратно подошёл и трясущимися руками взял буханку. В его серых глазах я увидел какую-то доброту и разум, который в таких «особенных» людях сразу нельзя разглядеть. Второму досталось пара банок рыбных консервов.

Прошло несколько секунд, а я стоял напротив этих двоих ангольцев. Одежда на них оборванная,